Безжалостное небо

Буллимар зажмурился и попробовал представить себе, как выглядит его лицо. Блестящая черная маска с желтой сеткой.

Когда он привык к свету, ему дали газеты и журналы с рассказом о несчастном случае. Буллимар обнаружил, что он знаменит. «Герой с Меркурия». «Поединок с Солнцем».

«Рыцарь космического века». И фотографии молодого, только что из академии, улыбающегося космонавта с усиками.

Буллимар горько улыбнулся и потрогал жесткую потрескавшуюся кожу. Теперь в газетах будут совсем другие снимки… И когда, наконец, к нему допустили репортеров и фотографов, он прочел в их глазах, что они думают. На следующий день репортажи о драматическом происшествии пополнились новой главой, в которой звучала трагическая нота.

Буллимар лежал под прохладной простыней и думал; лицо по-прежнему горело. Он еще никак не мог поверить в реальность происходящего. Белые стены больничной палаты и непроницаемые лица врачей стояли между ним и повседневной жизнью.

Через несколько дней после того, как сняли повязки, он попросил ножницы и вырезал все статьи и заметки о себе. Время от времени он вынимал их из конверта и перечитывал. Если кто-нибудь заставал его за этим, он криво усмехался и виновато прятал вырезки под подушку. Но так или иначе… отныне он герой. Один из тех, кого знает, о ком говорит весь мир.

Он будет сидеть в компании в глубоком кресле и словно нехотя рассказывать, как все было. Рассказывать всем, кто увидит его изувеченную кожу и спросит, что с ним случилось. Куда ни пойдет – всюду его будут узнавать, будут шептаться за его спиной.

Буллимару вовсе не претила роль героя. Хотя он старался держаться иронично, но был достаточно честен, чтобы признать, что ирония эта – напускная.

– Не знаю, – сказал врач. – Не могу сказать, пройдет ли это совсем.

Врач перелистывал бумаги. Буллимар сидел в его кабинете, одетый в форму космонавта. Пришла пора выписываться. Воротничок тер потрескавшуюся кожу, на руках были перчатки.

– Пластмасса, – сказал врач.

Буллимар кивнул. Его глаза с неестественно яркими на темном лице белками осматривали комнату.

– А вообще, вы здоровы, – продолжал врач. – Возможно, будете ощущать боль, но никакой опасности нет.

Только следите, чтобы язвы не воспалились.

Буллимар кивнул, при этом трещинки на лице разошлись и снова сомкнулись.

Выйдя из кабинета врача, он спустился по лестнице и очутился на улице. После всех этих недель в больнице он чувствовал слабость, у него закружилась голова при виде множества людей, оживленного движения. Он смотрел на хорошо знакомый город так, словно только что приехал сюда с группой туристов.

– Несчастный случай над Меркурием, я угадал? –

спросил шофер такси. – Об этом все газеты писали.

– Да, – признался Буллимар. – Долго лечили, но все же поправился.

Водитель взглянул на него в зеркальце.

Буллимар остановился в лучшем отеле, он мог себе это позволить теперь. Швейцар узнал его. Ему отвели отличный номер, сам директор его проводил.

– Смелый поступок, – сказал он. – Я понимаю: женщины, дети.

Вечером Буллимар спустился в бар. То и дело ктонибудь присаживался к его столику. Сидели недолго, представятся – и уйдут. Репортеры из вечерних газет, любопытные постояльцы – все поздравляли его. Малопомалу Буллимар разговорился. Слушая собственный голос, он в душе усмехался и спрашивал себя, долго ли ему будет доставлять удовольствие роль знаменитости.

Несколько дней он ничего не делал, только слонялся по городу. Потом начал кое-что замечать. Одна женщина поспешно покинула соседний столик, когда он обедал в кафе. Сняв белые перчатки, он накладывал салат на тарелку, в это время женщина уронила салфетку, и он нагнулся, чтобы поднять ее. Женщина обернулась, он посмотрел на нее, она ахнула, встала и засеменила к выходу.

А ведь это началось еще раньше. Когда он сидел в театре или в трамвае, соседние места всегда оставались пустыми. Люди, с которыми он заговаривал, упорно отводили в сторону глаза и старались ограничить беседу несколькими словами – дескать, какой он смелый. Никто не говорил, как он выглядит теперь.

Буллимар пошел в туалет и посмотрелся в зеркало: блестящая кожа, струпья, клочки волос на макушке. Воротничок натер шею и потемнел от сукровицы.

Вспомнилось, что ему всегда претил вид людей, у которых от загара шелушилась кожа. Однажды он обгорел на солнце и два дня не ходил на занятия, нока опаленная кожа не сошла; тогда лицо у него было розовое, как у младенца.

Буллимар осторожно провел рукой по щеке. Как это он мог внушить себе, что его лицо будет вызывать только любопытство и даст ему повод рассказывать, как все было? Он горько вздохнул и отправился в свой отель.

Вечером он позвонил Джею. Джей жил в маленьком городе на западном побережье, в нескольких десятках километров от одного космопорта. Буллимар и Джей выросли в этом городке, поэтому Джей там и поселился, когда его назначили в космопорт диспетчером. В детстве они были соседями. Джей купил тот самый дом, в котором учился ходить, и переделал его на современный лад. Этот

Джей всегда был немножко сентиментален, сказал себе