Безжалостное правление

Я не должен замечать каждую мелочь в ней, но я замечаю. Я замечаю, как загораются ее глаза, когда она надевает лесной зеленый, или как она напевает про себя, когда счастлива. Как поджимаются ее губы при упоминании о предстоящей свадьбе или как она нахмуривает брови в замешательстве от густого британского акцента.

Не помогает и то, что я не свожу с нее глаз с тех пор, как мы приземлились в Лондоне два дня назад. Конечно, это моя работа — быть наблюдательным, но мое внимание выходит за рамки профессионального. Может быть, я просто хочу получить то, чего у меня нет. В любом случае, этот аттракцион доставляет мне массу неудобств и отвлекает от дел, а этого я не могу себе позволить. Единственное, что он делает, — это морочит мне голову и заставляет кровь приливать к члену.

Я разминаю шею и достаю телефон, чтобы проверить время.

Поскольку мы успели закрыть магазин для посетителей, я сказал Богдану и Феликсу, чтобы они шли обедать. Теперь не жалею об этом решении; я и не подозревал, как увлекательно будет наблюдать за тем, как Лиза покупает книги.

— Посмотри-ка вот эту, — говорит Лиза Кире, размахивая очередной книгой о воспитании детей.

Кира берет ее у Лизы и перелистывает страницы.

— Это было двадцать лет назад. Я очень надеюсь, что все изменилось, когда речь идет о воспитании ребенка.

Лиза хихикает. Боже, это мой любимый новый звук.

В этой поездке она смеялась больше, чем за все время, что я ее знаю. Может быть, дело в том, что она рядом с Кирой или вдали от семьи и жениха, но, похоже, этот перерыв — именно то, что ей нужно.

Лиза пожимает плечами.

— Почему? Я имею в виду, что рождение детей было одним и тем же с начала времен.

Кира гримасничает, просматривая страницу.

— Боже мой. Здесь говорится, что в первые несколько недель нужно просыпаться каждые несколько часов, чтобы покормить ребенка. Это ведь не может быть правдой? — По какой-то причине взгляд Киры устремляется на меня, стоящего в нескольких футах от нее.

— Ты действительно спрашиваешь у меня совета по поводу ребенка? — пробурчал я.

— Я знаю. О чем я только думала? — Кира ворчит. — Ты, похоже, последний человек, который мог бы знать.

Я пожимаю плечами.

— Разве не для этого нужны няни? Все эти богатые светские женщины говорят о том, что у них есть ночные няни, дневные няни, няни для отпусков… няни для коктейлей.

Кира закатывает глаза.

— Ну, я не против немного помочь, но мы же не будем нанимать нянь на все случаи жизни.

— Я помогу тебе, — предлагает Лиза. — Ладно, может, не посреди ночи, но что еще мне остается делать? Я помню, как София была маленькой. Я сама была ребенком, но, клянусь, я делала для нее больше, чем мои родители.

Кира вздыхает.

— Ты будешь новобрачной к тому времени, как появится этот малыш. И будешь занята посещением гала-концертов и обедами в теннисном клубе.

Лиза вздрогнула.

— Боже, нет. Ты пытаешься меня напугать? Я всегда найду время для тебя.

— Жизнь изменится, — мягко добавляет Кира.

Выражение лица Лизы меняется, но она не может возразить.

Кира хлопает в ладоши.

— Я собираюсь расслабиться в этом кресле и почитать эту детскую книгу. А ты поищешь первое издание "Джейн Эйр", на которое, как я знаю, ты положила глаз.

Лиза кивает и улыбается, но я замечаю складку между ее бровей, когда Кира уходит. Мне хочется взять большой палец и разгладить ее.

— Что именно ты ищешь? — спрашиваю я.

Она задумчиво смотрит на меня.

— Джейн Эйр. Слышал о ней когда-нибудь?

— Ты действительно так плохо обо мне думаешь? — Я ухмыляюсь. — Это книга. Очень старая книга.

Ее губы подрагивают в уголках.

— Большинство людей назвали бы ее классикой, но ладно… "Старая книга" тоже подходит. Ты знаешь, о чем она?

Я скрещиваю руки и прислоняюсь к книжной полке, замечая, что ее волосы выглядят более русыми, когда на них падает полуденный свет.

— Понятия не имею.

— Как я и думала. — Она поджимает губы. — Когда я нахожусь в таком книжном магазине, как этот, мне нравится рыться в поисках редких книг — коллекционных экземпляров, первых изданий. Никогда не знаешь, что можешь найти.

— Откуда ты знаешь, что искать?

Она постучала себя по виску.

— У меня хороший глаз. — С этими словами она поворачивается на каблуках и направляется к стопке в конце прохода, с точностью сканируя каждый ряд.

Когда ее лицо озаряется находкой, она приподнимается на цыпочки, кончиками пальцев касаясь корешка книги, которую хочет, но не может взять в руки.

Обычно я располагаюсь так, чтобы все видеть, но поскольку магазин закрыт для посетителей, я подхожу к Лизе. Она все еще тянется вверх, когда мое тело мягко прижимается к ее спине и протягивается через ее плечо, чтобы взять книгу, которую она ищет.

От тепла ее тела меня пробирает до костей. Моя рука обхватывает корешок, но я не делаю ни малейшего движения, чтобы потянуть ее вниз. Вместо этого я впитываю все: ее мягкие изгибы, прижатые к моему твердому телу, ее запах — смесь ванили и специй, ее дыхание, отдающееся в моей груди.

— Ты хорошо пахнешь, — пробормотал я.