Безжалостные боги

– Я ожидала, что этим займется король, – сказала она. – Что Малахия получит по заслугам.

Вздохнув, Надя опустилась на кровать. Казалось, у нее совершенно не осталось сил.

Вот только спать здесь она не собиралась.

– Ситуация изменилась.

Скрестив руки на груди, Живия прислонилась к закрытой двери. Ее тело скрывала малиновая туника с длинными рваными рукавами, из-под которых выглядывали черные бриджи.

Надя невольно потянулась к рукояти костяного кинжала, висевшего у нее на поясе.

– Мне не верится, что ты вдруг передумала, – сказала Живия и закатила глаза.

В этом вопросе Надя руководствовалась не своими чувствами, а практичностью. Если она планировала узнать, что разъедает ее руку, и хоть как-то это исправить, ей не обойтись без Малахии.

– Но именно это и произошло.

Стервятница хмуро посмотрела на нее, поглаживая большим пальцем татуировки на подбородке.

– Все равно все ведет к одному исходу, – добавила Надя.

Во взгляде Живии появилась отстраненность.

– Сейчас он воплощает все, ради чего мы созданы. Но при этом так рассеян и в таком смятении, что его величие потускнело. А еще я безумно скучаю по своему другу.

– Чудовища способны дружить?

– Мы, чудовища, способны на многое.

– Но ты уже не веришь, что у меня что-то получится, – сказала Надя.

Честно говоря, ей и самой не верилось, но и сдаваться она не собиралась.

– Не знаю. Он понимает, что происходит. И я рада, что ты согласилась прийти сюда. Я посмотрю, смогу ли помочь Жанете. Но не стану давать каких-либо обещаний. Только ему решать, останется она или уйдет.

– Благодарю за эту неожиданную любезность.

– Это не любезность, – возразила Живия. – Ты калязинка, дорогая, и, уверена, пребывание здесь не принесет тебе ничего хорошего. Пойду принесу тебе поесть. Вот это будет любезностью.

– Что ж, спасибо и на этом.

На следующий день Надя отправилась блуждать по темным коридорам. Она понимала, что здесь она вполне может найти верную смерть, но оказалась не в силах дожидаться, пока Живия придет за ней в комнату.

– Скажи мне… – Он появился из темноты так неожиданно, что Надя тут же схватилась за свой ворьен.

Черный Стервятник бросил на него насмешливый, снисходительный взгляд, а на его лице на долю секунды проступили черты Малахии, прежде чем он с легкостью отвел клинок в сторону.

Она медленно спрятала кинжал в ножны и замерла в ожидании продолжения. Но вместо этого Черный Стервятник свернул в соседний коридор.

Надя устало вздохнула и устремилась за ним.

– Сказать тебе что? – спросила она.

– Почему клирик считает, что ей ничего не угрожает, пока она гуляет по этим коридорам?

Неожиданно ее отбросило к стене, и хотя Надя попыталась дотянуться до своего ворьена, понимала, что вряд ли сможет отразить его удар. Ее сердце бешено колотилось в груди, а дыхание с трудом вырывалось из легких.

Черный Стервятник уперся в стену рядом с ее головой, скрежеща железными когтями по камню, а другой рукой приподнял ее подбородок.

– Я так не считаю, – прошептала Надя. – И нет необходимости напоминать мне, насколько здесь опасно.

Она чувствовала тепло его тела и понимала, что если чуть подвинется, то их тела соприкоснутся. Она скользнула взглядом по его губам, по черным венам, наполненным ядом, которые расползались под кожей. Его настроение могло измениться за долю секунды, и не факт, что он не пронзит ее когтями. Но когда он сильнее прижал ее к стене, в его глазах появился странный блеск.

– Что произойдет, если я убью тебя? – задумчиво произнес он. – Неужели на этом все и закончится?

Он провел когтем по ее щеке.

– Ну, для меня-то точно, – ответила она, не в силах удержаться от колкости.

Вот только Надя никак не ожидала, что его губы дрогнут в улыбке, а на лице отразятся удивление и озадаченность. Черный Стервятник дотронулся до одного из серебристых эполетов на ее мундире и, нахмурившись, к татуировкам на своем лбу. Она уже позабыла, что носила его дурацкий мундир. На его подбородке вдруг открылся глаз, из которого закапала кровь.

На несколько минут между ними повисло молчание, а затем он развернулся на каблуках и зашагал по коридору.

«Он остался таким же невыносимым, как и раньше», – подумала Надя, отходя от стенки на трясущихся ногах и жадно хватая ртом воздух. Он оставался все таким же раздражающим, снисходительным и чересчур уверенным в собственной значимости. А значит, чудовище не успело поглотить его целиком.

Быстро догнав Черного Стервятника, Надя постаралась не обращать внимания на легкую полуулыбку, отразившуюся на его лице. Опять-таки слишком напоминающую ухмылку Малахии. Ей следовало думать о собственном будущем, а не выискивать в каждом его жесте напоминание о парне, которого она любила. Парне, в которого ей не следовало влюбляться.

Но Надя могла думать лишь о том, кто стоял рядом с ней у борта лодки, пока ветер играл с его длинными волосами, и шутил, что в его жизни никогда не появлялось человека, который бы заботился о нем. О том, кто скрывал свое одиночество за беспечностью.