Безжалостный

Пенни чистила пистолет. По выражению лица чувствовалось, что занятие это ей очень нравится. Такое же удовольствие она получала, расчесывая шерсть Лесси. Сначала она ответила на второй вопрос:

– Узнала вскоре после нашей свадьбы.

На ум пришло только одно объяснение.

– Гримбальд. Он хотел выяснить все о человеке, за которого выходила замуж его дочь. Он из таких, кто знаком с частными детективами.

– Из таких? Бум? Папа тут ни при чем. Твоя тетя Эдит.

Я бы не мог удивиться сильнее, если бы, застрелив меня один раз, Пенни вновь нажала на спусковой крючок.

– Тетя Эдит умерла за четыре года до того, как мы встретились.

– Кабби, если хорошая женщина знает, что нужно сделать что-то важное, она не позволит смерти помешать ей это сделать.

Пенни определенно получала наслаждение, дразня меня, и я полагал, что это хорошо: она же не сердилась.

– Эдит подозревала, что ты постараешься оставить эти события в секрете, из чувства вины, стыда… или скромности. Она знала, что эта история показывает, каким ты был храбрым и порядочным мальчиком.

– Храбрым – нет, – не согласился я.

– Да, очень храбрым для шести лет. Она думала, что твое спасение – это чудо. По мнению твоей тети, жене следовало знать, что у ее мужа особенная судьба. Вот она все и описала в длинном письме, которое оставила своему адвокату.

– Джонсону Лерою.

– Да. По ее просьбе он не терял тебя из виду. И когда узнал о твоей женитьбе, переслал мне ее письмо.

– И ты никогда мне об этом не говорила.

– Она попросила не говорить. Хотела дать тебе шанс самому решить, когда все это рассказать, раньше или позже.

Я боялся пересказывать эти ужасные подробности. А теперь, через четырнадцать лет после смерти, тетя Эдит освободила меня от этого тяжкого труда.

– Должно быть, она была удивительной женщиной, – добавила Пенни.

Я кивнул.

– Думаю, очень походила на свою сестру. Поэтому… в каком-то смысле, в шесть лет я не полностью потерял мать.

– Я запомнила начало ее письма. «Дорогая безымянная для меня девушка! Я знаю, что у вас доброе сердце, нежная душа и веселый смех, потому что Кабби решил провести с вами всю жизнь, а Кабби ценит то, что должно цениться».

У меня перехватило дыхание, какое-то время я не мог говорить.

– Я бы хотел прочитать это письмо.

– Я сберегла его для тебя. И придет день, когда его прочитает Майло.

– Ну, не знаю…

– Разумеется, знаешь, – оборвала меня Пенни. – Майло обязательно должен его прочитать. Если это было чудо, давай не притворяться, будто мы не знаем, почему тебе спасли жизнь. Без тебя и меня не было бы Майло. И если я что-то знаю наверняка, так это одно – когда-то, каким-то образом мир станет лучшим местом благодаря Майло. Или ты так не думаешь?

Я встретился с нею взглядом. Эти глаза не лгали сами и не потерпели бы лжи.

– Думаю. Да. Думаю.

Пенни закончила чистить пистолет.

– И знаешь, в чем еще я абсолютно уверена?

– Если это опять большой сюрприз, я его не переживу.

– Я уверена, что больше у тебя не возникнет проблем ни с инструментами, ни с бытовой техникой. Не будет ни расплющенных молотком пальцев, ни пылесосных катастроф.

– Это потянет на второе чудо.

– Потому что вся твоя неуклюжесть – не более чем завуалированный предлог, позволяющий не иметь оружия и не учиться им пользоваться.

– Где ты получила диплом по психологии?

– В школе здравого смысла. Если ты мог превратить тостер в оружие массового уничтожения, никто бы не захотел, чтобы ты брался за пистолет.

– Оружие массового поражения – это чересчур.

– Ремонт кухни обошелся в три тысячи баксов. И не такой уж ты неуклюжий. Взять хотя бы твои романы. Или каков ты в постели.

– Я – не Джон Бон Джови.

– А я – не школьница со столь низкими запросами. Сегодня ты освоил первичные навыки обращения с пистолетом, и мир не перевернулся.

– День еще не закончился.

Она меня поцеловала. И какой сладкий был у нее язык.

– В одном тетя Эдит не ошиблась, – улыбнулся я. – С выбором жены я не промахнулся.

* * *

Наблюдая за мной из «Маунтинера», Лесси так много смеялась, что захотела пи-пи.

А потом Пенни с гальки вывезла нас на проселочную дорогу и на автостраду 101.

– Как прошли учебные стрельбы? – спросил Майло.

– Твоя мать все еще жива, – ответил я.

– А твои ноги?

– Я не прострелил ни одну из них.

– Триумф.

Зазвонил мой одноразовый мобильник. Вивьен Норби. Она купила такой же себе и звонила, чтобы сообщить мне номер.

– Как дела? – спросила Вивьен.

– Мы еще не съехали на твоем «Маунтинере» с откоса.

– Ты хочешь сказать, что за рулем всю дорогу сидела Пенни?

– Я больше не позволю тебе оставаться с Майло. Он попал под чье-то дурное влияние.

– Послушай, я тут покопалась в Сети, – сменила тему Вивьен, – и нашла кое-что интересное. Я не думаю, что Томас Лэндалф – единственная жертва Ваксса в Смоуквилле. Возможно, есть еще одна – Генри Кейсес, и он в каком-то смысле жив.

Глава 46

Смоуквилл выглядел так живописно, что поневоле возникало желание оглядеться в поисках гномов и эльфов, которые его построили.