Безжалостный епископ (ЛП)

С насмешкой я положил руки ей на плечи, чтобы она повернулась ко мне лицом. — Я не могу использовать других девушек, потому что все они невзрачные и пластмассовые. Они будут слишком много себе позволять, изображая домашнее счастье для меня. К черту. — Подхожу ближе, играю с ее волосами, погружая пальцы в пряди, обрамляющие ее лицо, они чертовски мягкие и скользят по моей коже. У нее перехватывает дыхание когда она смотрит на меня. Она так приятно пахнет. — С другой стороны, ты, моя милая маленькая мышка, не более чем пешка, и ты это знаешь.

Это так волнующе — быть так близко после того, как я представлял себе это. Так много мыслей проносится в моей голове. Издает ли она те же звуки вживую, или это будет по-другому? Лучше? Если я поцелую ее шею и прикоснусь губами к родинке в форме солнца на ее бедре, будет ли она восхитительно дрожать?

Но вместо того, чтобы растаять в моих объятиях или обхватить своими толстыми бедрами мою талию, она сопротивляется, отворачивая лицо. Розовые блестящие губы нахмурились.

— Отпусти меня, — тихо требует она.

Упрямая маленькая штучка. Я медленно выдыхаю.

Я никогда так сильно не старался, чтобы подцепить девушку, они падают на мой член. Черт, Тея легко влюбилась в то, что мы делали. Если кому-то это не нравилось, я всегда переходил к следующей девушке или трем в очереди.

Но я хочу Тею. Мне нужно попробовать ее на вкус, и если я привязываю ее к себе на обозримое будущее, я соблазню ее.

Так близко, ее медовый аромат заставляет меня хотеть развернуть ее, прижать к столу и целовать эти румяные губы, пока они не опухнут.

Проводя руками от ее плеч вниз по спине, я обхватываю ее за талию, прижимая к себе. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Что ты делаешь? — Ее вопрос прозвучал немного задыхаясь.

Это влияет на нее, а я почти ничего не сделал.

Уголок моего рта приподнимается, когда я наклоняюсь достаточно близко, чтобы прижаться губами к ее уху, и позволяю своим рукам блуждать, когда она остается неподвижной. Я сжимаю ее бедра и пробираюсь языком, чтобы лизнуть раковину ее уха.

Тея втягивает воздух, плечи сотрясает дрожь. Она склоняет голову, прячась за волосами. — К-Коннор.

Звенит звонок, но никто из нас не двигается.

— Я все еще буду притворяться Уайаттом. Ты будешь знать, что это я, но ничего не должно измениться. Мне очень нравилось быть твоим приятелем по секстингу. Мы можем продолжать то, что у нас есть. Зачем тратить хорошее, верно? — Мои губы снова касаются ее уха. — И я заставляю тебя чувствовать себя так хорошо.

Хныканье, которое она издает, — музыка для моих ушей, вызывающая ухмылку. Она позволяет себе наклониться ко мне, касаясь моей груди. Мои веки опускаются до половины, когда она проводит ладонью по моему торсу. Я поощрительно хмыкаю. К черту следующий период.

— Вот так, детка, — кричу я, сжимая ее задницу. — Поддайся. Мы так хорошо проведем время вместе, можем начать прямо сейчас. — Я хлопаю рукой по высокой научной парте позади меня, усмехаясь, когда она подпрыгивает. Она не будет вести себя как испуганная мышь, когда я возьму ее в рот. — Сядь на этот лабораторный стол и раздвинь ноги. Я хочу тебя съесть.

Она прижимается ко мне, впиваясь ногтями в мою рубашку. Ее голос такой мягкий, что мне приходится сосредоточиться, чтобы расслышать его, когда она говорит. — Ты сумасшедший.

С этим обвинением она бросается на меня, скребя пальцами. Сначала я пытаюсь поймать ее, думая, что она пытается меня поцеловать — да, да, именно этого я и хочу.

Но она этого не делает.

Тея выхватывает мой телефон и отбегает на пару шагов назад, тяжело дыша, когда возится с экраном, и я моргаю, пытаясь осознать происходящее.

— Черт побери, — ругается она.

— Ах, ах. — Я машу пальцем в знак неодобрения. — Ты не сможешь разблокировать его, чтобы удалить свои фотографии или номер.

— Нет, разблокирую. — Она бросает на меня решительный взгляд, брови нахмурены.

Огонь, который она скрывает, на первый взгляд похож на уголек, но он очень горячий. Мне это нравится. Прежде чем она успевает сделать что-нибудь необдуманное, например, разбить мой телефон — без всяких последствий, потому что я храню резервную копию в облаке, — я отталкиваюсь от стола и беру ее в руки. Она издает звук протеста, когда я отбрасываю телефон в сторону. Он бьется о лабораторный стол, пока я сжимаю ее руки.

Приблизив губы к ее уху, я выдыхаю: — Не испытывай меня. И не злись, что тебе понравилось, когда ты думала, что я кто-то другой. — Она вздрагивает от моего требовательного тона. Когда я щиплю ее за ухо, она борется, пытаясь освободиться, задыхаясь. Меня пробирает дымная усмешка. — Борись сколько хочешь, маленькая мышка. Теперь ты моя.

— Нет! — Ее внимание переключается на дверь, а отчаяние нарастает.

— Надеешься, что если ты настучишь моему отцу, я спущу тебя с крючка? Хорошая мысль, но нет. — Я утыкаюсь носом в ее висок, сжимая в кулак заднюю часть ее свитера. — Или… ты надеешься, что если ты узнаешь номер своего настоящего Уайетта, он ответит, как я? Кто еще даст тебе то, что тебе нужно?