Безжалостный (ЛП)

Я качаю головой. Я думала о нём, о том, что он будет делать со мной — всю ночь. Ему не нужно быть со мной вежливым. Нет необходимости тратить время на вежливую беседу. Я решила, что мне больше нравится, когда он ведёт себя неприлично и дико.

— Нет, спасибо, — выдыхаю я.

Он садится в тёмное кожаное кресло и откидывается назад, располагаясь поудобнее. Его глаза не отрываются от меня.

— Я бы предпочел виски Сауэр,— утверждает он спокойно. — Это мой выбор напитка. Всегда. Не против сделать мне один? — он наклоняет голову, указывая на угол комнаты. — Бар там.

На секунду я оказываюсь в ступоре, но затем вспоминаю, что это Дженсен. Он требовательный и властный. Он не сказал этого, но я уверена, что если буду играть по его правилам и следовать указаниям, он даст мне ещё одну ночь, такую же, как прошлая. Возможно, это просто другая часть его игры, и он хочет посмотреть, буду ли я подчиняться ему за пределами спальни.

Не сказав ни слова, я разворачиваюсь на каблуках, иду за стойку бара и быстро нахожу ирландский виски и мараскиновые вишни (прим.: консервированная вишня в ярко-красном сиропе со вкусом мараскинового ликера), которые он от меня ожидает. Я не вижу лимонного сиропа, который мы используем в пабе, однако, нахожу сахарный сироп и свежие лимоны и делаю свой. Я улыбаюсь, пока смешиваю напиток, подозревая, что это была его очередная его проверка, и зная, что прошла её. Его взгляд направлен на меня , я чувствую его, как вторую кожу. Горячий и захватывающий. Моя улыбка исчезает, и я поднимаю глаза, встречаясь прямо с его. Я не отворачиваюсь, когда кидаю две вишенки и наполняю бокал.

Перевожу взгляд на его грудь, и пока несу ему напиток, вспоминаю, как хорошо она чувствовалась напротив моей. Когда Дженсен забирает его у меня, его другая рука смыкается вокруг моего запястья, так же, как это было прошлой ночью в пабе.

— Я объяснял тебе, что люблю смотреть на красивые вещи.

Это не вопрос, но он продолжает выжидающе смотреть на меня, поэтому я киваю.

— Да.

— Тогда почему одежда всё ещё на тебе?

Я не успеваю ответить, прежде чем он встаёт с кресла, прижимаясь голой грудью к моей и опаляя моё ухо своим тёплым дыханием. Его рот двигается напротив чувствительной кожи, заставляя меня дрожать.

— Я не супермен, Холланд. Я не обладаю рентгеновским зрением и не могу видеть сквозь твою одежду. Поэтому, ты не будешь носить её в моём доме. Когда-либо. Ты снимешь её сейчас или это сделаю я.

Я делаю шаг назад и поднимаю подбородок, встречаясь с ним взглядом. Его слова прозвучали почти зло, но взгляд говорит совершенно о другом. Он резко ставит стакан на кофейный столик и виски выплескиваются через край, покрывая дерево. Возможно, потому что я слишком долго колебалась или потому что я вообще задумалась об этом. Дженсен преодолевает небольшое расстояние, что я оставила между нами, прижимаясь ко мне грудью и обнимая за талию. Выражение его лица такое напряженное, что, положа руку на сердце, я не знаю, будет он в ярости или в хорошем настроении, из-за того, что я не сделала, как он сказал.

Без усилий, он ловкими пальцами тянет молнию вниз. Скользит руками по моим ногам, по пути стягивая юбку. Я тянусь к пуговицам на моей белой блузке, расстегиваю две, но он убирает мои руки.

— Нет, — рычит он. Ничего больше. Не объяснений, не рассуждений. Я могу только предположить, что он хочет сделать это сам. Роняю руки, оставаясь абсолютно неподвижной. Он прикладывает пальцы к моим трусикам, и я слегка расставляю ноги, ожидая, что он стянет их с меня. Но нет. Вместо этого, он дёргает их до тех пор, пока шов на бедре не разрывается. Я задыхаюсь в секундном удивлении. Он нечестиво улыбается мне, а затем проделывает то же самое с другой стороны, позволяя моим порванным трусикам упасть на пол.

Он тянется через меня и берет свой бокал со столика. Другая его рука прижата к моей груди, пальцы растопырены так, что большой и мизинец скользят по обоим соскам одновременно.

— Сядь.

Всего одно слово, но оно наполнено голодом, полностью соответствуя его взгляду. Я немедленно следую его команде и опускаюсь на кофейный столик. Чувствую холод, липкую жидкость пролитого им напитка напротив моей разгоряченной плоти, и эти ощущения вынуждают меня бесстыдно застонать.

Дженсен опускается на колени, стакан всё ещё в руке. Он окунает палец в напиток и скользит им по моей нижней губе, потом по верхней. Он наклоняется вперед, достаёт язык и слизывает жидкость. Нежное, медленное скольжение его тёплого языка на моих губах вызывает очередную дрожь, за которой следует очередной стон. Я хватаю его за волосы и с силой притягиваю к себе, открывая для него свой рот.

Он издаёт гортанный звук. Я не могу сказать — это неодобрение или похвала. Он отстраняется, и я почти плачу от потери его губ.

— Положи свои руки за собой на стол и держи их там, — приказывает он. Он смотрит на меня, убеждаясь, что я понимаю. Я отклоняюсь назад и опираюсь ладонями о поверхность, отчего моя рубашка поднимается, обнажая половину живота.