Беззумный Аддам

Главное правило этой дисциплины: первым делом следует предотвратить пролитие собственной крови. Она тогда напоила Бланко настоем мака и аманитовых грибов; безболезненная смерть, какой он не заслуживал. Потом вытащила труп на декоративную клумбу, обрамленную белеными камнями. Подарок для дикой природы. Не была ли доза аманитовых грибов слишком сильной – не отравились ли те, кто съел труп? Тоби надеется, что нет: грифы ей ничего плохого не сделали.

Тяжелые ворота из кованого железа стоят нараспашку. Уходя, Тоби крепко завязала ворота веревкой, но сейчас веревка перегрызена. Двое свиноидов проходят в ворота первыми, обнюхивают тропинку, идущую вокруг сторожки, потом, не переставая нюхать, входят внутрь. Выходят, трусят к Черной Бороде. Слышится тихое хрюканье, мальчик и свиньи смотрят друг другу в глаза.

– Они говорят, что те трое были здесь раньше. Но теперь их тут нет.

– Они уверены? – спрашивает Тоби. – Здесь был один человек, давно. Плохой человек. Они не его имеют в виду?

– О нет, – отвечает Черная Борода. – Про того они знают. Он был мертвый и лежал на цветах. Они сначала хотели его съесть, но в нем были плохие грибы. Так что они его есть не стали.

Тоби смотрит на клумбу. Раньше на ней петуниями была выложена надпись «Добро пожаловать в «НоваТы»». Теперь там плотные заросли луговых трав. Что-то виднеется среди них – не ботинок ли? У нее нет никакого желания проверять.

Она оставила рядом с телом Бланко нож. Хороший, острый. Но у Беззумных Аддамов есть другие ножи. Тоби надеется, что он не попал в руки к больболистам. Впрочем, и у них есть другие ножи.

Они уже на территории «НоваТы». Они идут главной дорогой, хотя есть еще лесная тропа – Тоби и Рен тогда пошли по ней, чтобы укрыться от солнца. Там они наткнулись на Оутса, которого убили больболисты, вырезали почки, подвесили тело на дерево.

Он, наверное, все еще там, думает Тоби. Нужно его найти, снять, похоронить по-человечески. Его братья, Шеклтон и Крозье, будут довольны. Закомпостировать как следует, посадить поверх его собственное дерево. Пусть лежит в прохладной безмятежности среди корешков, в спокойной, все растворяющей земле. Но сейчас не время.

Далеко в лесу слышится лай. Они останавливаются, прислушиваются.

– Если эти твари подбегут, виляя хвостами, – стреляйте, – говорит Джимми. – Это волкопсы, они коварные и злобные.

– У нас мало боеприпасов, – говорит Носорог. – Мы не можем стрелять, пока не найдем новый запас.

– Они сейчас не станут нападать, – говорит Катуро. – Нас слишком много. И два свиноида.

– Мы, наверное, их почти всех уже поубивали, – говорит Шеклтон.

Они проходят мимо сгоревшего джипа, мимо сожженного остова солнцекара. Потом видят врезавшийся в дерево розовый мини-фургон с логотипом «НоваТы»: сложенные для поцелуя губки и подмигивающий глаз.

– Не заглядывайте внутрь, – предостерегает Зеб, уже заглянувший. – Неаппетитное зрелище.

И вот впереди уже виднеется здание салона, окрашенное в сплошной розовый цвет. Оно невредимо; его никто не сжег.

Основные силы свиноидов толкутся у салона снаружи: видно, доедают остатки огорода, откуда когда-то поступали на стол клиенток салона экологически чистые овощи для диетических салатов и гарниров. Тоби помнит часы одиночества, которые провела на огороде после Потопа, стараясь вырастить достаточно овощей, чтобы не помереть с голоду. Сейчас от огорода осталась только истоптанная земля.

Хорошо, что она не заперла дверь, когда уходила.

Полумрак, запах плесени. Ее собственный призрак, блуждающий по коридорам со слепыми зеркалами – она завесила их полотенцами, чтобы не пугаться собственного отражения.

– Входите, – провозглашает она, обращаясь ко всем. – Будьте как дома.

Форт «НоваТы»

Дети Коростеля зачарованы салоном «НоваТы». Они осторожно ступают по коридорам, наклоняются потрогать гладкий полированный пол. Они приподнимают полотенца, некогда повешенные Тоби, видят в зеркалах людей и заглядывают по ту сторону зеркала; потом, поняв, что в зеркале – они сами, поправляют волосы и улыбаются, чтобы отражение тоже улыбнулось. Они осторожно садятся на кровати в спальнях и снова встают. В спортзале дети с хохотом прыгают на батутах. Дети Коростеля нюхают розовое мыло в ванных комнатах. Розового мыла осталось еще очень много.

– Это Яйцо? – спрашивают они. Во всяком случае, молодые спрашивают. Дети Коростеля смутно помнят похожее место, с гладкими полами и высокими стенами. – Это Яйцо, где нас сотворили? Нет, Яйцо не такое. Яйцо далеко. Оно больше далеко, чем это место. В Яйце есть Коростель, в Яйце есть Орикс. Здесь их нету. Можно нам пойти в Яйцо? Мы не хотим сейчас идти в Яйцо, оно погасло. А в Яйце есть розовые вещи, как здесь? Вещи, пахнущие цветами, которые мы можем есть? Это не растение, это мыло. Мы не едим мыло.

И так далее.

Хорошо уже то, что они не поют, думает Тоби. Они и по пути сюда почти не пели. Они присматривались и прислушивались. Кажется, они чувствуют опасность.