Беззумный Аддам

– Возможно, – отвечает Дюгонь. – Но тогда они подвесили бы его на дерево. Так обычно делают, чтобы спустить кровь из туши.

– Свиньи сказали моим синим приятелям, что он просто валялся на тропе, – говорит Крозье. – На виду.

– Думаешь, это – послание? – спрашивает Колибри.

– Что-то вроде вызова, – отвечает Шеклтон. – Они вызывают нас на бой.

– Может, потому на нем веревка. В прошлый раз веревка была на них, – говорит Рен.

– Не-а, – возражает Крозье. – С чего бы им для этого использовать поросенка?

– Может, они хотят сказать: «Следующая очередь – ваша». Или: «Смотрите, как близко мы можем к вам подобраться». Не забывайте, это больболисты с тремя ходками. Типичный прием в больболе: напугать противника, чтобы он перестал соображать, – говорит Шеклтон.

– Верно, – отзывается Носорог. – Они теперь по правде хотят нас достать. Должно быть, у них кончаются ячейки для распылителей, вот они и задергались.

– Они попробуют проникнуть на нашу территорию среди ночи, – говорит Шеклтон. – Нужно удвоить посты.

– И проверить ограду, – добавляет Носорог. – Она местами еще хлипкая.

– Может быть, у них есть инструменты, – говорит Зеб. – Из какого-нибудь хозяйственного магазина. Ножи, кусачки для проволоки и все такое.

Он уходит за угол саманного дома. Носорог следует за ним.

– Может, его вовсе не больболисты убили. Убийство совершено неизвестным лицом или лицами, – произносит Белоклювый Дятел.

– Может, это Дети Коростеля, – встревает Джимми. – Эй, я пошутил, я знаю, что они на это неспособны.

– Никогда не говори «никогда», – возражает Белоклювый Дятел. – Их мозги гораздо более пластичны, чем задумывал Коростель. Они уже делают ряд вещей, которых мы никак не могли предусмотреть в фазе конструирования.

– Может, это кто-нибудь из нас, – говорит Американская Лисица. – Кто-нибудь соскучился по колбасе.

По кругу пробегает неловкий виноватый смешок. Воцаряется молчание.

– Ну хорошо, что дальше? – спрашивает Белоклювый Дятел.

– Дальше надо решить, будем мы его готовить или нет, – говорит Ребекка. – Это молочный поросенок.

– Ой, я не смогу его есть, – говорит Рен. – Все равно что труп ребенка.

Аманда начинает рыдать.

– Дорогая моя, что случилось? – осведомляется Белоклювый Дятел.

– Простите, я зря сказала про ребенка, – извиняется Рен.

– Так. Карты на стол. Поднимите руки, кто тут еще не знает, что Аманда беременна, – командует Ребекка.

– По-видимому, я один пребываю в невежестве относительно вопросов гинекологии, – комментирует Белоклювый Дятел. – Возможно, подобная женская информация личного плана была сочтена неподобающей для моих престарелых ушей.

– А может, ты просто не слушал, – говорит Американская Лисица.

– Так, с этим ясно, – продолжает Ребекка. – Теперь давайте, как мы говорили у вертоградарей, откроем круг… Рен, хочешь начать?

Рен набирается духу.

– Я тоже беременна, – она хлюпает носом. – Я пописала на палочку. Она стала розовая, и на ней появился смайлик… О Боже.

Голубянка гладит ее по плечу. Крозье делает шаг в направлении Рен и останавливается.

– Бог любит троицу, – говорит Американская Лисица. – Принимайте меня в клуб. Я тоже с начинкой. Залетела. В интересном положении.

«Она, по крайней мере, бодро это воспринимает, – думает Тоби. – Но чья же у нее начинка?»

Снова молчание.

– Я полагаю, нет никакого смысла строить предположения в отношении потенциальных отцов этих… разнообразных грядущих отпрысков, – мрачно и неодобрительно произносит Белоклювый Дятел.

– Абсолютно никакого, – соглашается Американская Лисица. – Во всяком случае, относительно меня. Я ставила эксперименты по генетической эволюции. Выживание наиболее приспособленных. Считайте меня чашкой Петри.

– Я нахожу такое поведение крайне безответственным, – заявляет Белоклювый Дятел.

– Я не уверена, что тебя это как-то касается, – парирует Американская Лисица.

– Эй! – останавливает их Ребекка. – Ребенок есть ребенок.

– В случае с Амандой это может быть Дитя Коростеля, – говорит Тоби. – Из-за того, что случилось в ту ночь, когда она… когда мы отбили ее у… Это наилучший возможный сценарий. И, может быть, с Рен то же самое.

– Во всяком случае, это не больболисты, – говорит Рен. – В моем случае. Я точно знаю.

– Откуда ты можешь это знать? – спрашивает Крозье.

– Не буду вдаваться в неаппетитные детали, вдруг тебе это покажется излишней откровенностью. Девичьи секреты. Мы считаем дни. Вот откуда.

– В моем случае это совершенно точно не больболисты, – говорит Американская Лисица. – И еще про нескольких человек я могу сказать, что это точно не они.

Мужчины старательно не смотрят друг на друга. Крозье прячет ухмылку.

– Что, и Дети Коростеля тоже? – Тоби очень старается говорить ничего не выражающим тоном. Кто еще в списке Американской Лисицы? Крозье – точно, но кто еще? Сколько их было? Может, Зеб все-таки тоже. Тогда среди нас скоро появится младенчик-Зеб. В этом случае – что делать самой Тоби? Притвориться, что она не в курсе? Вязать чепчики? Надуться и мрачно молчать? Первые два варианта предпочтительнее, но она не уверена, что у нее хватит душевных сил.