Беззумный Аддам

Тоби решает, что не осилит ветчину после целой ночи танцующих поросят. И после вчерашнего: сообщение свиноматки все еще свербит у Тоби в голове, хоть она и не взялась бы выразить его словами. Оно было больше похоже на ток. Ток воды, электрический ток. Длинная инфразвуковая волна. Винегрет из биохимии мозга. Или, как когда-то говорил Фило из вертоградарей: «Кому нужен телевизор?» Вероятно, он в свое время перестарался со всенощными бдениями и усиленными медитациями.

– Я, пожалуй, обойдусь, – говорит Тоби. – Разогретое оно уже не то. Пойду раздобуду кофе.

– Ты не заболела? – спрашивает Белая Осока.

– Нет, я в порядке, – отвечает Тоби. Она осторожно шагает по дорожке, ведущей к кухне, стараясь не наступать на те места, где камушки растворяются и идут рябью. На кухне она обнаруживает Ребекку, которая пьет суррогат кофе. С ней – малыш Черная Борода: он лежит на полу, на животе, и пишет. Карандаш он позаимствовал у Тоби, и тетрадь тоже свистнул у нее. Но слово «свистнул» в данном случае не имеет смысла – понятие личной собственности у Детей Коростеля отсутствует.

– Ты не просыпалась, – говорит он безо всякого упрека. – Ты ночью путешествовала очень далеко.

– Видала? – говорит Ребекка. – Малыш просто гений.

– Что ты пишешь? – спрашивает Тоби.

– Я пишу имена, о Тоби.

И правда, он пишет имена. ТОБИ. ЗЕБ. КАРАСТЕЛ. РЕБЕКА. ОРИКС. ДЖЫМИСНЕЖНЫЧИЛАВЕК.

– Он их собирает. Имена. Кто идет потом? – спрашивает Ребекка у Черной Бороды.

– Потом я напишу Аманду, – серьезно отвечает Черная Борода. – И Рен. Чтобы они со мной говорили.

Он вскакивает с пола и уносится прочь, сжимая в руках письменные принадлежности Тоби. «Как мне теперь их вернуть?» – думает она.

– Миленькая, у тебя замученный вид, – говорит Ребекка. – Бурно провела ночь?

– Я перестаралась, – отвечает Тоби. – Со смесью для усиленной медитации. Грибов переложила.

– Бывает. Пей больше воды. Сейчас я тебе заварю сосновой хвои с клевером.

– Вчера я видела гигантскую свинью, – говорит Тоби. – Свиноматку, с детенышами.

– Чем больше, тем веселее, – отзывается Ребекка. – Лишь бы у нас были пистолеты-распылители. У меня уже кончается бекон.

– Нет, погоди. Она… она на меня очень странно посмотрела. Мне показалось, она знает, что я убила ее мужа. Давно, еще в «НоваТы».

– Да-а-а, ты и правда перестаралась с грибами, – замечает Ребекка. – Я однажды в таком состоянии вела беседу с собственным лифчиком. Так что же, она злилась, что ты убила ее…? Блин, не могу я называть его мужем! Это же свиньи, блин!

– Она была, безусловно, не рада, – отвечает Тоби. – Но, как мне показалось, скорее печальна, чем зла.

– Они умнее обычных свиней, даже и без снадобья для усиленных медитаций. Это уж точно. Кстати, Джимми сегодня вышел к завтраку. Никаких ему больше подносов с едой в постель. Он хорошо себя чувствует, но просил, чтобы ты посмотрела его ногу.

У Джимми теперь собственный закуток. Новый, в пристройке к саманному дому, которую наконец-то завершили. Мазаные стены еще чуточку пахнут сыростью; но окно у Джимми больше, чем в старой части здания, и в него вделана сетка, а на окне занавеска с ярким рисунком: мультипликационные рыбы. У самок большие пухлые губы и длинные загнутые ресницы. Самцы играют на гитарах, а на ударных у них осьминог. Не самое подходящее зрелище для Тоби в ее теперешнем состоянии.

– А эти откуда взялись? – спрашивает Тоби у Джимми, который сидит на выступе-кровати, спустив ноги на пол. Ноги у него еще тонкие, мышцы атрофированы; ему надо заново наращивать мускулы. – Занавески?

– Почем я знаю? – отвечает Джимми. – Рен и Вакулла… то есть Голубянка. Они решили, что мне нужен веселенький интерьер. И теперь тут как в детском садике.

У него на кровати все то же одеяльце с кошками, скрипками и тарелками.

– Ты хотел, чтобы я посмотрела твою ногу?

– Да. Она зудит. Просто до безумия. Очень не хочется думать, что часть опарышей забралась внутрь.

– Если бы они туда забрались, то давно бы уже пробурили ход наружу, – успокаивает его Тоби.

– Ну спасибо, – отвечает Джимми. Шрам красный, но рана затянулась. Тоби осматривает ногу: воспаления нет, ступня не горячая.

– Это нормально, – говорит она. – Зуд – это не страшно. Я тебе принесу лекарство.

Компресс: бальзамин, хвощ, красный клевер, думает она. Хвощ, наверное, проще всего найти.

– Я слыхал, ты повстречалась со свиноидом, – говорит Джимми. – И у вас вышел разговор.

– Кто тебе сказал?

– Дети Коростеля, кто еще? Они у меня вместо радио. Похоже, Черная Борода представил им подробнейший отчет. Они считают, что тебе не следовало убивать того хряка, но прощают тебя, потому что, может быть, тебе разрешила Орикс. Ты знаешь, что у этих свиней в мозгу – ткани префронтальной коры мозга человека? Факт. Инфа сто процентов – я с ними вырос.

– А откуда Дети Коростеля знают? – осторожно интересуется Тоби. – Ну, что я застрелила этого кабана?

– Свиноидиха сказала Черной Бороде. Не надо на меня так смотреть – я только передаю то, что мне рассказали. И вообще, если верить Рен, у меня были галлюцинации, так что вот. Может, не стоит мне доверять на предмет того, что реально и что нет.