Бяк-бяк-бяк-бяк (СИ)

А еще делу окормления народа очень сильно помогало то, что предприятия ВПК более чем серьезно отнеслись к поручению правительства по части «использования деревенских трудовых ресурсов». Правда, несколько «специфически» отнеслись: в Электростали разработали довольно простой, но весьма эффективный картофелеуборочный комбайн. И даже таких комбайнов изготовили два десятка штук. Но комбайн действительно был простой, и его (в разных «вариантах» — от прицепного до самоходного и даже самовываливающего убранное в кузов грузовика) тут же начали выпускать пара десятков заводов, к ВПК никак не относящихся. В Запорожье под руководством товарища Ивченко изделие довели «до абсолюта»: соединив нехитрую конструкцию со специально придуманным двухцилиндровым моторчиком (ставшим «развитием» мотора от бензопилы «Дружба») получили самоходный агрегат, на котором один мужик и один «юный пионер» могли за день выкопать картошку на одном гектаре картофельной «плантации», причем в процессе картошку по ящикам распределить или в мешки засыпать, а роль «пионера» сводилась у тому, чтобы подставлять новые ящики или мешки взамен заполненных к погрузчику. Продавался этот агрегат населению за тысячу двести рублей, то есть довольно дорого — но их как правило несколько мужиков вскладчину покупали, так что избытка предложения не наблюдалась, хотя этот «комбайн» производился на авиамоторных заводах и в Запорожье, и в Перми, и в Омске, и даже в Комсомольске. Правда, в «исходном виде» его только завод Ивченко и делал, на остальных заводах мотор «слегка доработали»: в Омске поставили чугунную гильзу в цилиндры, в Перми и Комсомольске вообще мотор сделали четырехтактным…

Алексей Дмитриевич Чаромский разработал «для нужд сельского хозяйства» целую гамму небольших высокооборотных дизельных моторов (а Николай Степанович распорядился всю «колхозную минитехнику со следующего года на эти дизели и перевести): от крошечного, запускаемого тросовым 'стартером» одноцилиндрового на шесть сил до весьма уже приличного шестицилиндрового на восемьдесят. А так как уже заработали первые два гидроагрегата Красноярской ГЭС и шесть на Братской, то никто даже не возразил по поводу того, что двигатели эти были алюминиевыми (хотя и с чугунными гильзами в цилиндрах). Больше всех «не возразили» на ГАЗе: с восьмидесятисильным мотором ГАЗ-51Д понравился и гражданским заказчикам, и — что было важнее — военным.

Но с точки зрения предприятий ВПК главным во всем этом было то, что в стране появилось больше денег. Гораздо больше, и финансирование оборонных отраслей стало происходить гораздо проще, что ли. А когда программы финансируются более чем прилично, то и результаты более чем неплохие получаются.

В середине осени и в Тюратаме, и в Плесецке были готовы к запуску ракет Королева по два стартовых стола, а уже в самом конце ноября в Тюратаме было закончено и строительство нового стартового комплекса под ракеты товарища Челомея. С него — с этого стартового комплекса — можно было и УР-200 запускать, и находящуюся уже «в предстартовой готовности» УР-300: Валентин Петрович Глушко всеж-таки закончил испытания своего нового двигателя (который получился с тягой не в пятьдесят пять тонн, а в пятьдесят девять, в весь декабри и весь январь шестьдесят первого производились испытательные пуски «окончательного варианта» УР-200 с этими двигателями. А в конце февраля со старта в небо ушла и УР-300: «двухсотка», к которой в качестве ускорителей были пристегнуты четыре «сотки». Правда и то, и другое были не обычными серийными изделиями, а ступенями существенно доработанными — главным образом на них были увеличены баки.

Увеличить баки на ракете несложно, нужно просто саму ракету сделать «слегка подлиннее». И результат не замедлил сказаться: если «доработанные» ускорители показали себя на высоте, то вот первая ступень «двухсотки» с удлиненным на два с половиной метра баком продемонстрировала, что «простые решения иногда оказываются слишком сложными»: после отстрела «боковушек» ракета сломалась. Именно сломалась, переломившись пополам как раз в месте расположения мембраны, отделявшей отсек горючего от отсека окислителя. Второй пуск, произведенный уже в конце марта, «повторил успех» — правда теперь ракета переломилась еще раньше…

Товарищ Келдыш, изучив данные телеметрии, высказал предположение, что в баке возникает акустический резонанс — но это была лишь «рабочая гипотеза». А чтобы ее превратить в «стройную теорию», из ОКБ-1 Королева к Челомею был направлен молодой механик (как раз тот, кторый и придумал Р-7 «подвешивать» на стартовом столе). Гипотезу Келдыша парень подтвердил довольно быстро, а вот чтобы этот резонанс ликвидировать, ему пришлось провести в Реутово почти полгода. И не потому, что «математика оказалась сложной», а потому, что для проверки идей по поводу того, как проблему решить, пришлось выстроит новый (и очень непростой) динамический стенд.