Библейские чтения: Апостол

Но для нас, оказывается, совсем не всё равно то, что творится внутри, потому что если мы будем делать что-то, не чувствуя потребности, это будет нечто чисто поведенческое в нас. Это будет не наша вера, а это будет образ жизни, внешнее проявление тех условий, в которые мы поставлены.

Я помню, как-то меня приглашали освятить школу и сказали: мы хотим, чтобы это произошло в такой-то день. Я спрашиваю, почему именно в этот день. Потому что там в этот день не будет учеников, навязывать религиозный обряд ученикам нехорошо. Это нехорошо, потому что они не все этого хотят! Я говорю: совершенно верно, ни в коем случае этого делать нельзя – навязывать ученикам религиозный обряд! Но можно провести освящение в конце учебного дня, когда те, кто хочет, останутся, а те, кто не хочет, уйдут домой, и ни в коем случае, конечно, не следить, кто останется, а кто уйдет домой, то есть предоставить им право абсолютно свободного выбора. Вне такого, абсолютно свободного, выбора христианство теряет всякий смысл. Оно превращается в фикцию, в профанацию, в сплошное безобразие.

Послание к Римлянам

7 ноября 1995 года

Сегодня мы собираемся говорить о Послании апостола Павла к Римлянам – самом большом из его посланий, про которое можно сказать, что это второй вариант Послания к Галатам, потому что там и там поднимаются те же основные темы: рабство и свобода, вера как освобождающее начало в жизни человека. Вера, которая возвещается во всём мире, которая объединяет всех людей.

Вот с этого утверждения – о том, что вера носит всемирный характер, в сущности, и начинается Послание к Римлянам. Апостол говорит, что он благодарит Бога через Иисуса Христа «за всех вас, что вера ваша возвещается во всем мире» (Рим 1: 8). О том, чтó такое всемирный характер веры, мы довольно много говорили в прошлый раз. Для Послания к Римлянам этот тезис всемирности веры в Бога во Христе приобретает еще и новые формы. Апостол говорит: «…Не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти, но тот Иудей, кто внутренне таков, и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве» (Рим 2: 28–29). Таким образом, оказывается, что в Бога можно верить совсем иначе, идя внешне по иному пути, отличному от путей, которые были известны прежде. И, как бы подытоживая эту тему в конце 3-й главы послания, апостол восклицает: «Неужели Бог есть Бог Иудеев только, а не и язычников? Конечно, и язычников, потому что один Бог, Который оправдает обрезанных по вере и необрезанных через веру» (Рим 3: 29–30). Значит, Бог не только иудеев, но и язычников объединяет в Себе всех людей, независимо от того, кто они наружно, то есть, с точки зрения их внешности, с точки зрения их формального исповедания.

Вот, наверное, первый вывод апостола, который здесь, к концу 3-й главы Послания к Римлянам, делается уже таким определенным, каким он еще никогда не был в посланиях и каким он не будет в посланиях в дальнейшем. Из всех высказываний апостола о том, что нет разницы между эллинами и иудеями, скифами и другими народами, текст, который я привел только что, – как бы кульминационный: «Неужели Бог – это только Бог Иудеев, а не и язычников? Конечно, и язычников». И тезис этот очень важен, наверное, не только для времени апостола Павла, но и для наших с вами времен, потому что мы тоже одних людей противопоставляем другим, одних считаем людьми первого сорта, других – второго, третьего и т. д. Это очень страшно, потому что на самом деле это и есть хула на Духа Святого, когда мы людей начинаем подразделять на разные категории, как подразделяют товары: на первый, второй, третий сорт и т. д.