Библейские чтения: Пятикнижие

Вот откуда новозаветный образ Духа «в виде голубине», который «извествоваше словесе утверждение», как поем мы об этом в тропаре праздника Богоявления. Здесь, уже на первой странице Священного Писания, показывается, как бережет Бог нас всех и мир для нас, бережет, как птица бережет своих птенцов, как защищает она свою кладку или своих маленьких от любой опасности.

Давайте теперь двинемся немного дальше по библейскому тексту и посмотрим, чт'o говорится на первой странице Библии. «И сказал Бог… И сотворил Бог… И стало так. И увидел Бог, что это хорошо. И назвал Бог… И был вечер, и было утро». Все эти формулы повторяются многократно – один, другой, третий раз: и сказал Бог, и сотворил Бог, и стало так, и увидел Бог и т. д. Но каждый раз в них появляется какое-то новое слово или несколько слов. Сначала – свет, потом – твердь, т. е. Небо, потом – вода, затем – суша, зелень, трава, светила на тверди небесной, птицы, рыбы, звери и т. д.

Хотя здесь и нет четкого стихотворного ритма, каким является, например, гекзаметр в гомеровских поэмах, однако здесь ясно чувствуется поэтическая природа этого текста. Перед нами не научный трактат. Перед нами вечерний гимн во славу Творца. Я очень хорошо представляю, как в течение веков, не одно столетие – быть может, пятьсот, быть может, шестьсот лет подряд, – сохранялся этот текст, еще не записанный на папирусе или на коже, сохранялся в памяти людей и звучал по вечерам как вечерняя песнь Богу, как звучит теперь по вечерам наш гимн «Свете тихий, Святыя славы…» Так звучала среди кочевников и пастухов, собравшихся вокруг костра, эта библейская песнь. Распахнутый купол темного неба простирался над ними, сияли звезды, и кто-то из старших, кто-то из тех, кто помнил лучше всех этот текст, нараспев его провозглашал: ‹Бе-реш'uт бар'a Элог'uм эт га-шам'aйим вэ-эт га-'aрец›, и далее, и далее. И так века звучало Слово Божие и сохранялось, благоговейно и радостно, людьми в своей памяти и в своем сердце. И только потом оно было записано на папирусе.

2. Книга Бытия. Гл. 1. Ст. 1–4

В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою.

И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы.

Быт 1:1–4

Давайте вслушаемся еще раз в эти слова: «И сказал Бог: да будет свет». И сразу исчезает безвидность и бесформенность земли. Сама мысль о том, как свет из тьмы воссиял, – сама мысль эта приводит в восторг того, кто открывает Священное Писание, или того, кто вспоминает этот библейский стих. Вспомните, как говорит об этом апостол Павел:

Бог, сказавший: свет да воссияет из тьмы, – есть Тот, Кто воссиял в сердцах наших к нашему просвещению познанием славы Божией в лице Иисуса Христа[9].

2 Кор 4:6

Для меня всегда наступает особый момент, когда я дохожу до этих слов во Втором Послании к Коринфянам. Я очень хорошо представляю, с каким именно восторгом, с каким огромным воодушевлением повторял эти слова святой апостол.

Свет – это, если хотите, первая в истории вселенной икона, на которой изображен Тот, Кого изобразить нельзя, – Бог. Более всего именно через свет Бог выражает Себя и обнаруживает Свое присутствие в мире. Не случайно же апостол и евангелист Иоанн Богослов прямо говорит: «Бог – это свет»[10]. Каждый знает это из своего собственного опыта. Бог – это свет, Бог обнаруживает Себя через сияние этого света.

«Свет, сотворенный Богом в первый день творения, – говорил ученый рабби Елеазар, – свет этот был такой чистоты и силы, что человек мог видеть от конца до конца вселенной. С появлением на земле греха и порока дивный свет этот начал тускнеть и, наконец, отнят был Вседержителем у земного мира. Он, – говорит этот ученый толкователь Ветхого Завета, – уготован праведникам в загробной жизни».

Свет невечерний, свет подлинный, свет первого дня творенья уготован праведникам, по мнению иудейского мудреца, в их загробной жизни. И когда слышишь эти слова, то хочешь того или нет, но сразу вспоминаешь слова из латинской молитвы: “Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis” – «Вечный покой даруй им, Господи, и свет вечный да сияет им». Свет вечный да сияет усопшим, – так молятся христиане Запада о том, кто ушел из этой жизни.

И здесь мы видим, что и в иудейской, и в западной христианской традиции, и – скажу, забегая вперед, – в восточной тоже, смерть одинаково понимается как вхождение в невечерний свет, как вхождение в «Свет истинный», как сказано в Прологе Евангелия от Иоанна (глава 1, стих 9), – как вхождение в сияние Божества.