Библейские сказания (Изд. 4-е)

МЕЛХОЛА И ИОНАФАН СПАСАЮТ ДАВИДА. В это опасное время Ионафан проявил себя как истинный друг. Рискуя навлечь на себя гнев отца и прекрасно понимая, что Давид — опасный претендент на престол, он все же предупредил его об угрожающей опасности. Он уговорил Давида скрыться в горах, а сам отправился к отцу ходатайствовать за него. После долгих уговоров Саул смилостивился и разрешил Давиду вернуться. Однако примирение длилось недолго. Давид одерживал все новые победы над филистимлянами, что вызывало у Саула страх и зависть. В минуту гнева он вторично метнул копье в своего соперника и снова промахнулся. На этот раз Давид понял, что нужно спасаться, пока не поздно, и, как только стемнело, он покинул царский дворец, убежав к себе домой. Тогда Саул послал к нему убийц. Мелхола в последний момент спасла мужа. Она велела ему выскочить в окно, а в его постель уложила статую, одев ее в одежды Давида и плотно закутав одеялом. Когда вошли солдаты царской стражи, она показала им кровать и сказала, что Давид тяжело заболел и не может подняться. Но Саул приказал с гневом: «Принесите его ко мне на постели, чтобы убить его!»

Обман раскрылся. Мелхолу привели к отцу. Она с трудом избежала наказания, сказав, что Давид грозился убить ее, если она не поможет ему бежать.

Давид между тем пришел к Самуилу и рассказал о своих злоключениях. Вдруг пришло известие, что в Рамафаим идут царские солдаты с приказом поймать беглеца. Навстречу им вышел Самуил с пророками, которые плясками, пением и восклицаниями привели себя в состояние высшего религиозного экстаза. Суеверные солдаты сначала смотрели на них с испугом, а потом сами включились в бешеную пляску пророков. Благодаря этому Давид успел спрятаться, и солдаты вернулись в Гиву с пустыми руками. Саул еще дважды посылал за Давидом солдат, но они каждый раз поддавались воздействию пророков и не выполняли приказа. Тогда царь решил лично отправиться в Рамафаим для поимки неуловимого соперника. Как только он вошел в город, Самуил с пророками выбежали ему навстречу с плясками, песнями и барабанным боем. Вначале Саул наблюдал за ними равнодушно, но постепенно в нем тоже стал просыпаться религиозный восторг юности. Увлеченный, он включился в хоровод. Кружась, бормоча что-то с пеной у рта, он срывал с себя одежды и наконец, совершенно нагой, без сознания рухнул наземь. Он пролежал в глубоком обмороке весь день, а когда очнулся, Давида уже не было в городе. Беглец вернулся в Гиву, чтобы пожаловаться на свою горькую участь своему единственному другу Ионафану. «Что сделал я, — вопрошал он, — в чем неправда моя, чем согрешил я пред отцом твоим, что он ищет души моей?» Ионафан утешал его, как мог, заверяя, что поможет ему и своевременно предупредит об опасности, поскольку отец делился с ним обычно своими планами. Но Давид отвечал: «Отец твой хорошо знает, что я нашел благоволение в очах твоих, и потому говорит сам в себе: „Пусть не знает о том Ионафан, чтобы не огорчился“».

Хуже всего было то, что на следующий день был назначен пир, который Саул устраивал обычно в начале нового месяца для своих ближайших помощников. Это было одновременно высшее государственное совещание, на котором все приглашенные обязаны были присутствовать. Неявка без уважительной причины была непростительным проступком и повлекла бы за собой окончательный разрыв. Давид надеялся еще помириться с Саулом и не хотел сжигать за собой мосты. Одновременно, зная неуравновешенный характер царя, он боялся появиться на пиру. Он попросил Ионафана передать отцу, что ему пришлось отправиться в Вифлеем на семейное торжество.^{34} Друзья условились, что в действительности Давид спрячется в горах близ Гивы и будет ждать известия о том, как Саул воспринял его отсутствие. Если он сохранит спокойствие, это будет хорошим признаком; если же при виде пустого места его охватит ярость, значит, нечего надеяться на примирение.

Ионафан выполнил просьбу друга, и Саул ответил ему гневно: «Сын негодный и непокорный! Разве я не знаю, что ты подружился с сыном Иессеевым на срам себе и на срам матери твоей? Ибо во все дни, доколе сын Иессеев будет жить на земле, не устоишь ни ты, ни царство твое; теперь же пошли и приведи его ко мне, ибо он обречен на смерть».

Предостережения отца, что он лишится престола, если будет помогать Давиду, не повлияли на бескорыстную, благородную дружбу Ионафана. Он с горечью спросил отца: за что нужно убить Давида, в чем его вина? Саул пришел в бешенство и метнул в сына копье. Он промахнулся, и острие вонзилось в деревянную стену. Ионафан, возмущенный, встал из-за стола и ушел к себе. От волнения он весь следующий день ничего не ел. В сумерки же он отправился тайком на свидание с Давидом и предупредил его, чтобы он никогда больше не попадался царю на глаза.