Библейские сказания (Изд. 4-е)

Но если так оно и было, то почему нет ни одного упоминания об Иосифе в египетских хрониках? Обычно они очень обстоятельны и полны подробностей, а семит на должности наместника — событие слишком серьезное, чтобы о нем можно было умолчать. Такого рода пробел в египетской историографии казался подозрительным и возбуждал сомнения в реальности фигуры Иосифа.

Нельзя, однако, забывать об очень важной вещи. Гиксосы вызывали к себе такую ненависть, что египтяне уничтожали все, что напоминало о периоде их власти. Даже летописцы обходят молчанием период гиксосской оккупации. Исторические хроники внезапно обрываются на 1730 годе до н. э. и возобновляются только после 1580 года до н. э. Одной из жертв этого вымарывания ста пятидесяти лет истории пал также Иосиф, слепой исполнитель гиксосской политики, ответственный за глубокие экономические перевороты, непопулярные у египтян. Его действия позднее тягостно отразились на израильтянах, которые после смерти Иосифа долго еще оставались на земле Гесем.^{20}

МОИСЕЙ

ПОДНЕВОЛЬНЫЙ ТРУД. Потомки Иакова жили в земле Гесем без малого четыре столетия. Жилось им там совсем не плохо, и они быстро размножались. Между тем на египетский трон вступил новый фараон, ничего не знавший о заслугах Иосифа, и плодовитость еврейских пастухов вызвала у него беспокойство. Он считал их азиатами, чужеземцами, опасными для государства, и сказал своим чиновникам: «Вот, народ сынов Израилевых многочислен и сильнее нас. Перехитрим же его, чтобы он не размножался; иначе, когда случится война, соединится и он с нашими неприятелями, и вооружится противу нас, и выйдет из земли нашей». В те времена фараон возводил в дельте Нила свою столицу Раамсес, а помимо нее — город зернохранилищ и военных складов Пифом. Безоружные израильтяне представляли собой богатый источник дешевой рабочей силы: и вот по приказу свыше их согнали толпой на строительные площадки и заставили месить глину и обжигать кирпичи.

Так они трудились изо дня в день, от зари до зари, под убийственно палящими лучами солнца, и надсмотрщики подгоняли их палками. Фараон, однако, обманулся в своих ожиданиях. Израильтяне на протяжении веков привыкли к жестоким превратностям судьбы и, несмотря на преследования, продолжали размножаться и в этих условиях. Тогда разгневанный владыка призвал двух — больше их и не было — израильских повивальных бабок и строго им приказал умерщвлять при родах всех младенцев мужского пола. Женщины смиренно выслушали приказ, однако, вернувшись в Гесем, даже не подумали запятнать себя детоубийством. Фараон вскоре узнал о дерзком непослушании повивальных бабок и велел привести их к себе, чтобы призвать к ответу. Смелые израильтянки, как строго их ни допрашивали, весьма ловко оправдывались, утверждая, что роженицы просто-напросто перестали пользоваться их услугами. В доказательство своей невиновности они сказали фараону: «Еврейские женщины не так, как египетские; они здоровы, ибо прежде нежели прийдет к ним повивальная бабка, они уже рождают».

Волей-неволей фараону пришлось отпустить повивальных бабок с миром. Израильский народ приветствовал отважных женщин как героинь и в знак благодарности построил им прекрасные дома. Фараон, однако, не отказался от своих жестоких планов и приказал палачам, чтобы они отбирали у матерей новорожденных мальчиков и бросали в Нил. На земле Гесем стоял плач и стон, казалось, что для потомков Иакова настал судный день.

ЧУДЕСНОЕ СПАСЕНИЕ.^{21} У супружеской четы из племени Левия было двое детей — Аарон и Мариам. В период жесточайших преследований у них родился третий ребенок. К несчастью, это был мальчик, заранее обреченный на смерть в волнах Нила. Мать впала в великое отчаяние и, невзирая на угрозу сурового наказания, решила спрятать сына от египетских палачей. Три месяца она кормила его в самом темном уголке дома, и, вероятно, ей удалось бы осуществить свой замысел, если бы младенец не развивался слишком быстро. Он энергично дрыгал ножками, плакал или лепетал так громко, что слышно было далеко за домом. В любой момент его могли обнаружить рыскающие по деревне чиновники фараона, и тогда беда грозила всей семье.