Библия: что было «на самом деле»?

Можно было сказать: «Я верю, что Послание написал сам апостол, поскольку об этом свидетельствуют многие церковные писатели», и это стало бы самодостаточным утверждением, ведь вера не требует доказательств. Но если уж прибегать к анализу стиля, композиции, манеры изложения, если учитывать место этой книги в новозаветном каноне, то придется признать, что она сильно отличается от всех прочих посланий, носящих имя апостола Павла. Метод противоречит выводам, более того, научный анализ, направленный исключительно на доказательство заранее заданной точки зрения, перестает, по сути, быть научным. Исследователь здесь не столько разбирает разные аргументы, сколько отбирает те, которые ему потребны для доказательства заранее заданного вывода. Потому утрачивает смысл и дискуссия: если обе стороны имеют определенную и неизменную точку зрения, которая ничем не может быть поколеблена, то им и говорить меж собой не о чем. К сожалению, именно по такой модели и протекают многие «диалоги» в нашем обществе.

Когда разразилась революция, отечественные библеисты во многом еще не определили своего положения на шкале, одним полюсом которой были либеральные критики, а другим – фундаменталисты. Понятно, что после 1917 г. на повестку дня вышли совершенно другие вопросы, но много ценного было сказано, к примеру, Антоном Владимировичем Карташевым в его докладе 1944 г., до сих пор не утратившем своей актуальности, хотя в части конкретных примеров там есть что исправить[16]. И его попытка познакомить православного читателя с библейской критикой, равно как и попытки других авторов сделать то же самое, вызвала ожесточенное несогласие и сопротивление. Позиция Карташева заключается в том, чтобы позволить себе свободу научного анализа, оставаясь в рамках церковных догматов (в разделе 1.5 «В поисках цельности» мы вернемся к вопросу о том, насколько это возможно).

На Западе дискуссия о фундаментализме идет давно, назову лишь две интересные работы и далее вкратце перескажу их принципиальные положения[17].

Прежде всего отмечу, что здесь исключительно важен психологический фактор. Фундаменталист жаждет уверенности. Он должен точно знать, что некие важные для его веры положения остаются незыблемыми и никто не дерзает на них посягнуть. Казалось бы, такая уверенность напрямую связана с верой. Но она на самом деле исключает еще одно понятие, названное словом от того же корня. Уверенность исключает доверие. Если я в чем-то уверен, значит, я знаю все наверняка, все контролирую сам и никому не позволю на этой территории распоряжаться. Но если я кому-то доверяю, то ни в чем не могу быть уверенным, кроме как в благополучном исходе дела, и потому готов принять любой поворот событий.

Собственно, такое доверие лежит в основе поведения многих библейских персонажей, начиная с Авраама: «Господь вывел Аврама из шатра и сказал ему: “Посмотри на небо, сосчитай звезды: можешь пересчитать их? Таким, – сказал Господь, – будет и твое потомство!” Аврам поверил Господу – и в этом Господь увидел его праведность» (Быт. 15:5–6, пер. РБО). Отметим, что в тот момент Аврам (так выглядело его имя сначала) был бездетным и не мог рассчитывать на рождение хотя бы одного потомка в ближайшем будущем.

А еще такая уверенность исключает возможность удивления: фундаменталист все расставил по местам, произвел инвентарный учет и теперь может только охранять свой склад. Ничего неожиданного на нем не может обнаружиться по определению.

Британский библеист Джеймс Данн говорит, что фундаментализм отказывается от трех вещей, и я с ним в этом согласен. Прежде всего отказывается помнить об ограниченности человеческого слова и условности наших формулировок. Для традиционного богословия как раз всегда был значим апофатический подход: мы просто не в состоянии словесно выразить всю полноту Истины, а можем лишь указать на нее, очертить те пределы, за которыми ее нет. Но фундаменталист начинает претендовать на то, что словесные формулы вмещают всю ее полноту. Среди протестантов это приводит к так называемой библиолатрии, когда люди поклоняются тексту Библии, а не Тому, о Ком текст говорит.

Во-вторых, фундаментализм отказывается от ситуативности и контекстуальности текстов Библии. Мы видим в ней множество человеческих историй, и то, что говорится одному человеку в его ситуации, не обязательно может быть применено к другому в другой, но при фундаменталистском подходе текст бронзовеет в виде законченных догматических формулировок, изреченных единожды и на все времена. Из него уходит личное измерение, он уже становится не свидетельством о жизни людей, а правилами, по которым людям следует жить. Именно такой подход обличал Иисус, споря с фарисеями.