Библия: что было «на самом деле»?

Никто не знает точно, когда была написана основная часть изначального нарратива, хотя есть все основания поместить время написания, как и принято среди ученых, в эпоху, достаточно близкую к временам самого Давида, в первую половину X в. до н. э. (Герхард фон Рад предположил, что местом написания этой истории был двор Соломона)[122]. ‹…› Я полагаю, что автор истории Давида видел себя историком. И даже если он часто бывал при иерусалимском дворе (разумное, но вовсе не обязательное предположение), он отнюдь не был придворным летописцем или хроникером иудейских царей и, как я постарался доказать, далеко не был апологетом Давидовой династии[123].

То и другое замечания вполне разумны, но на чем именно они основаны? В случае с автором повествований о Давиде понять логику Олтера довольно просто: автор упоминает множество деталей, он явно хорошо знаком с преданиями о Давиде. Вместе с тем он не стесняется показывать слабые стороны и сомнительные или неприглядные поступки Давида. Он избегает мифологизации: если в тексте и присутствуют чудеса, то нет deus ex machina, все поступки героев четко мотивированы, все события имеют свои причины и последствия. Логично предположить, что автор действительно близок к описываемым событиям и при этом достаточно независим.

Мы уже говорили в разделе 5.1. «Давид как царь и персонаж» о противоречиях в ранней истории Давида и отмечали, что, по-видимому, перед нами двойной его портрет, выполненный в соответствии с литературными техниками того времени. Автору было важно изобразить его одновременно как простого деревенского пастушка и как царедворца. Но, если подходить к этой истории с точки зрения исторической реконструкции, можно предположить, что две версии могут отражать разные периоды его жизни, не будучи при этом исторически точными. Но можно быть совершенно уверенным, что автор не был сам свидетелем этих событий и даже вряд ли беседовал со свидетелями, иначе он описал бы их более детально и конкретно. Иными словами, предания могут иметь свою достаточно независимую судьбу, могут складываться в повествования спустя значительное время после описанных событий.

Соответственно, если мы хотим вычленить в повествовании некоторое исторически достоверное зерно (пусть и не со стопроцентной вероятностью), стоит попытаться понять, когда и в связи с чем складывалось это повествование, какие цели преследовал его автор и какую идеологию в него вкладывал. В качестве материала здесь будут взяты все четыре книги Царств, которые представляют единое повествование от установления израильской монархии до катастрофы Вавилонского плена. Начало этого периода теряется во тьме веков, тогда как взятие Иерусалима вавилонянами – вполне надежно установленное историческое событие. Примерно тот же отрезок истории излагают книги Паралипоменон (или Хроник), но они явно вторичны по отношению к книгам Царств и куда более пристрастны, их автор видит в Давиде безупречного царя и интересуется в основном тем, что относится к храмовому богослужению.

Разумеется, окончательный текст четырех книг Царств не мог сложиться раньше Вавилонского плена просто потому, что в последних главах последней книги описано его начало, но вполне можно представить себе, что книги начали писаться задолго до этого момента и постепенно дополнялись по мере развития событий. Но даже если так, совершенно не обязательно, чтобы главы, посвященные Саулу, писались при жизни этого царя или сразу после его смерти, а главы, посвященные Давиду, – соответственно при его жизни и т. д. Нарративный анализ может помочь отделить реальную историческую хронику (пусть и крайне субъективную) от преданий, уходящих во тьму веков.

Для простоты эксперимента возьмем за основу «презумпцию достоверности»: будем предполагать, что все описанные в книгах события действительно происходили и все персонажи книг историчны, пока не убедимся в обратном.

5.5. Классификация исторических нарративов

Итак, можно предложить некоторую схему классификации исторических нарративов, которая позволит условно и приблизительно обозначить характер каждого эпизода и затем предположить его происхождение, дату и роль в общем повествовании.

Ниже предлагаемая классификация с условными обозначениями; у каждого эпизода может быть больше одного признака.