Библия и мировая культура

Таков он был. Таков он был, старик,
в свои сто десять лет забытый всеми.
Кто б мог поверить, что он вновь возник?
Но вот он встал и опрокинул время.

Весь лагерь содрогнулся от удара:

«Что Богу скажете? Неисчислим
сонм ждущих вас богов. Предайтесь им,
и вас тогда постигнет Божья кара».

Потом, всей силой своего презренья:

«Мой дом и я — мы верность сохраним».

И хором все: «Нам знак яви к спасенью,

ведь тяжесть выбора раздавит нас!»

Но он, как встарь, ни говоря ни слова,

Поднялся в гору, молча и сурово.
Все видели его. В последний раз.

(Перевод К. Богатырева

)

Йеѓошуа бин Нун как бы завершает собой эпоху цельности, эпоху титанов. Не случаен его суровый наказ народу: отныне вся его история будет представать как череда отпадений от Завета и покаянных возвращений к нему. И как всегда, в критическую минуту будут появляться люди, откликающиеся на зов Господа и берущие на себя ответственность. Об этом и повествует Книга Судей.

Героические образы Книги Судей

Сэфер Шофтим — Книга Судей Израилевых — представляет собой древнюю хронику с элементами героического воинского эпоса, ибо и здесь в центре внимания героические эпизоды сражений с врагами, периодически совершающими набеги на земли Израиля и отнимающими урожай. Вероятно, это одна из древнейших книг Танаха, о чем выразительно свидетельствуют ее язык и стиль. Время ее действия — XII–XI вв. до н. э., и к нему максимально приближено время фиксации текста книги (именно она содержит знаменитую Песнь Деворы — самый ранний известный нам образец древнееврейской поэзии).

Книга Судей построена как летопись правления судей, последовательно сменяющих друг друга. Однако в действительности такой строгой преемственности в их правлении не было. Судьи были племенными предводителями скорее в военное время, в годину испытаний. Народным сознанием они воспринимались как харизматические[277] лидеры, как вестники Самого Господа, посланные Им, чтобы спасать народ Израиля.

Живя бок о бок с ханаанеянами, израильтяне невольно усваивали многие языческие обряды, связанные с плодородием и земледелием. У них не было единого религиозного центра, как не было и единого государства. Ослабление религиозного единства, обособленность колен делали Израиль легкой добычей как для ханаанейских племен, так и для захватчиков извне. Из пустыни совершали набеги, отнимая урожай, кочевые племена — амалекитяне (амаликитяне), мидьянитяне (мадианитяне). Затем настало время завоевателей с запада — пелиштим (филистимлян)[278], принадлежавших к народам Эгейской культуры (египтяне называли их «народами моря»). Их опорной базой был Крит. Энергичные, хорошо вооруженные, знавшие добычу железа и изготовлявшие железное оружие, они очень скоро завоевали весь Ханаан (при этом усвоив многие религиозные традиции и обычаи ханаанеян) и обложили его непомерной данью.

Вся история этого времени видится библейскому повествователю в свете определенной теологической схемы (и сама эта схема говорит о высоте духа, готового искать вину в первую очередь в себе самом): Израиль грешит, впадая в идолопоклонство, за что Господь насылает на него врагов; но затем, когда народ начинает искренне раскаиваться, Господь посылает ему вождя-спасителя — судью. Галерея этих вождей и предстает в Книге Судей.