Библия и мировая культура

Если Йешайагу стал свидетелем гибели Северного царства и жил в предчувствии беды, которая постигнет Иудею, то другому великому пророку — Йирмейагу (Иеремии), имя которого означает «Да возвысит Господь!», пришлось пережить разорение Иудеи Навуходоносором, оплакать гибель Иерусалима. Он навсегда вошел в сознание еврейского народа и сознание других народов мира как великий поэт скорби:

Миновала жатва, и лето прошло,
а нам спасения нет!
Сокрушение дщери народа моего
сокрушает меня;
мрачен хожу,
ужас объял меня!..
Стала бы глава моя водой,
и глаза мои — родником слез!
Я оплакивал бы ночью и днем
убитых из народа моего.

(Иер 8:20–21; 9:1; перевод С. Аверинцева)[322]

Именно потому, что Иеремия стал олицетворением самой скорби, ему, согласно религиозной традиции, приписывается Книга Плача (в оригинале, в соответствии с первым словом, — Эйха — «Как…», или Кинот — «Плачи») — траурная поэма, написанная на разрушение Иерусалима. Книга читается в иудейском богослужении в скорбный день 9 Ава — день разрушения Первого и Второго Храма, день траура и поста.

А Иеремии предстояло стать не только тем, кто сострадает народу и оплакивает его беды, но и суровым обличителем народа, его противником-учителем. Ведь еще Тора определяла лжепророков как тех, кто беспрестанно льстит своему народу. Таких слишком много было во времена Иеремии. Для него же любовь к народу означала и ненависть ко всему, что делает народ недостойным перед лицом Бога. Он был, несомненно, человеком совершенно особого склада, личностью тончайшей душевной организации. Иеремия не похож на цельных, монолитных Амоса и Исаию. Он постоянно обуреваем сомнениями, в том числе и в себе самом, он мучается неразрешимыми вопросами. На фоне изрекаемых им от имени Господа страшных пророчеств, предсказаний о неисчислимых бедствиях, часто прорывается как бы его прежний, собственный голос, задыхающийся от боли, сострадания, тоски. Эту внутреннюю драму или даже трагедию пророка глубоко почувствовал и передал в стихотворении «Иеремия» Р.М. Рильке:

Был я нежен, словно стебель ранний,
Ты ж, неистовый, Ты своего
все ж добился, сердце мне изранив
и наполнив яростью его.

Рот мой — рана. Истины какие

вверил Ты младенческим устам?
Словно горлом кровь, годины злые
хлынули из них, и я устал

день за днем греметь о новых карах

ненасытной милость Твоей.
Голос этот дал Ты мне недаром —
но, смотри, унять его сумей

в час, когда в пустыне будет нищим

несть числа, и ни единый колос
не взойдет в юдоли слез и бед:
я хочу тогда свой прежний голос
услыхать на этом пепелище —
тот, что просто плакал с ранних лет.

(Перевод А. Карельского

)

Йирмейаѓу бен Хилкийаѓу (сын Хилкии) родился ок. 645 г. до н. э. в маленьком левитском городке Анатот в семи километрах от Иерусалима. В Анатоте из поколения в поколение уже несколько столетий жили только левиты — люди из колена Леви, помогавшие священникам в Храме; к ним же относились и собственно священники. Йирмейаѓу принадлежал к династии Эвьятара (Авиафара), первосвященника времен Давида, отстраненного затем от служения в Храме царем Соломоном за то, что Эвьятар поддержал претензии Адонии, еще одного сына Давида, на власть. Отец будущего пророка был священником, но, так как это не обеспечивало необходимого материального положения, он возделывал землю и разводил овец. С детства Йирмейаѓу изучал священные тексты Торы и писания пророков. Быть может, он стал бы священником и навсегда остался в своем тихом городке. Но ему предстоял иной путь.

В годы правления неправедного царя Менашше (Манассии), когда Иеремия был еще ребенком, в Иудее распространились языческие культы из Ассирии. Но в 20-е годы Ассирия переживает кризис, все более слабеет под натиском египтян. Воспользовавшись этим, молодой царь Йошийаѓу (Иосия), о котором Танах говорит как о достойном преемнике Давида, восстанавливает власть над северной территорией страны и начинает религиозную реформу: были выброшены из двора Иерусалимского Храма все изваяния ассирийских богов, по всей стране были разрушены языческие алтари. Именно во время правления Иосии была канонизирована Книга Второзакония, сыгравшая такую важную роль в сохранении самосознания народа в эпоху Вавилонского пленения.