Библия и мировая культура

…О, где бы я теперь была,
Учитель мой и мой Спаситель,
Когда б ночами у стола
Меня бы вечность не ждала,
Как новый, в сети ремесла
Мной завлеченный посетитель.

Но объясни, что значит грех,

И смерть, и ад, и пламень серный,
Когда я на глазах у всех
С Тобой, как с деревом побег,
Срослась в своей тоске безмерной.

Когда Твои стопы, Исус,

Оперши о свои колени,
Я, может, обнимать учусь
Креста четырехгранный брус
И, чувств лишаясь, к телу рвусь,
Тебя готовя к погребенью.

Поэт раскрывает беспредельное, глубинное родство души Марии Магдалины с душой Иисуса. Во втором стихотворении, представляющем собой монолог Магдалины в момент омовения ею слезами и умащения миром ног Иисуса, показано пророческое преображение ее души, предвидение будущего — трагической гибели Учителя, Его жертвы во имя любви к миру и Его Воскресения; в нем выражена ее страстная жажда любви и беспредельная верность Иисусу:

У людей пред праздником уборка.
В стороне от этой толчеи
Обмываю миром из ведерка
Я стопы пречистые Твои.

Шарю и не нахожу сандалий.

Ничего не вижу из-за слез.
На глаза мне пеленой упали
Пряди распустившихся волос.

Ноги я Твои в подол уперла,

Их слезами облила, Исус,
Ниткой бус их обмотала с горла,
В волосы зарыла, как в бурнус.

Будущее вижу так подробно,

Словно Ты его остановил.
Я сейчас предсказывать способна
Вещим ясновиденьем сивилл.

Завтра упадет завеса в Храме,

Мы в кружок собьемся в стороне,
И земля качнется под ногами,
Может быть, из жалости ко мне.

Перестроятся ряды конвоя,

И начнется всадников разъезд.
Словно в бурю смерч, над головою
Будет к небу рваться этот крест.

Для кого на свете столько шири,

Столько муки и такая мощь?
Есть ли столько душ и жизней в мире?
Столько поселений, рек и рощ?

Но пройдут такие трое суток

И столкнут в такую пустоту,
Что за этот страшный промежуток
Я до Воскресенья дорасту.

Образ Марии Магдалины, разработанный в реалистической манере и в то же время сохраняющий смысл обобщающего символа, наиболее полно выражающего покаяние, представлен в романе белорусского писателя Владимира Короткевича «Христос приземлился в Городне» («Хрыстос прызямлiуся у Гародш»)[648]. Не менее психологически тонкий и убедительный образ Марии Магдалины нарисован в романе португальского писателя, лауреата Нобелевской премии 1998 г. Жозе Сарамаго «Евангелие от Иисуса» (1997). Помимо реалистических тенденций писатель использует установки «магического» реализма и постмодернистской деконструкции классических библейских образов и сюжетов. При этом Ж. Сарамаго опирается на еретическую версию истории земной любви между Иисусом и Марией Магдалиной. Однако и у него она предстает как исчерпывающий в своей полноте образ покаяния и духовного прозрения, бескорыстной любви и самоотверженной веры.

Ирод и его окружение

Среди примечательных исторических личностей, чей облик через призму легенд и раннехристианского миросозерцания запечатлен на страницах Нового Завета, особое место занимает Ирод — Ирод I Великий (настоящее имя ГорДос; ок. 73-4 гг. до н. э.) — царь Иудеи (правл. 40-4 гг. до н. э.), имя которого в христианской традиции приобрело нарицательный смысл, став обозначением жестокого тирана и убийцы. Однако еще до этого Ирод стал олицетворением злодея, узурпатора-цареубийцы и кощунника в еврейской религиозной традиции. Его ненавидел народ Иудеи, и эта ненависть родилась раньше, чем Ирод стал царем Иудеи.