Библия и мировая культура

Героями повествования с этого момента становятся патриархи, или праотцы, еврейского народа — Авраам, Йицхак (Исаак), Йааков (Иаков), которые предстают перед нами не как гиперболизированные, эталонные эпические герои, но как вполне конкретные и живые люди, часто попадающие в достаточно сложные ситуации и ищущие из них выход, могущие заблуждаться, способные на слабость, несмотря на всю их праведность. Принимая во внимание древность текста, можно только удивляться глубине психологической прорисовки центральных образов. Кроме того, повествование изобилует совершенно конкретными бытовыми реалиями и деталями, которые все более полно подтверждаются археологическими изысканиями (так, раскопки в Нузи и найденные там брачные контракты середины 2-го тыс. до н. э. подтвердили существование обычая, описанного в Книге Бытия: бесплодная женщина сама приводит к мужу служанку-наложницу, чтобы дети, рожденные ею, стали законными наследниками). Меняются и жанровые признаки повествования: перед нами уже не мифологический, а легендарно-исторический эпос. В духовном опыте трех патриархов сгущен и запечатлен опыт многих поколений, но личностный аспект, личное усилие воли в поисках предназначения — на первом плане.

При всем многообразии конкретных житейских историй патриархов их скрепляет в единое целое начавшийся непрерывный диалог с Богом, реализующийся через три великие, взаимосвязанные друг с другом идеи — Завет, Обетование, Исход. Завет, или Союз, предполагает добровольность и особую верность Богу, а за это обещано высокое вознаграждение — Обетование, на которое без всяких сомнений нужно променять сиюминутные блага и двинуться в неизвестность по требованию Господа. Так Исход становится материализацией Завета: достичь Обетования можно только через Исход. Вот почему такой важный, ключевой смысл в библейских текстах приобретает формула «встань и иди», обращенная к избранникам Божьим, к тем, чья душа готова к встрече с Господом. В этой формуле символически выражено преодоление внутренней инерции, духовное движение, а не только физическое передвижение в пространстве.

Первым, к кому был обращен знаменитый призыв לך״לף <лэх-лэха> (букв. «иди-иди себе!» — типичный для библейского стиля плеоназм, усиление императива благодаря кажущемуся излишним повтору; в Синодальном переводе — «пойди», однако более точный по смыслу перевод — «встань и иди!»[197]), стал Авраам: «И сказал Господь Авраму: «Встань и иди из земли твоей, от родни твоей и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе. // И Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословении. // Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну, и благословятся тобою [в тебе] все племена земные»» (Быт 12:1–3). Показательно, что, соответственно логике текста, Авраам сначала должен покинуть землю (страну), в которой живет, затем круг близких людей и в последнюю очередь — родной дом, хотя, казалось бы, элементарная логика физического движения в пространстве требует сделать все наоборот: человек сначала покидает родительский дом, затем — родные края, а уж потом — страну. Однако Тора, как часто повторяют еврейские мудрецы, редко руководствуется элементарной логикой. Слова Всевышнего подчеркивают, что действия, которые должен совершить Его избранник, имеют особую духовную природу: это прежде всего преодоление человеком себя самого, это невероятно трудный разрыв с прежними ценностями, и самое болезненное на этом пути — вынужденная необходимость разрыва с отцом, ибо он целиком принадлежит миру язычества, из которого нужно уйти.