Библия Раджниша. Том 4. Книга 1

Я сказал: «Я заполню бланк, я подпишу его и внесу денежный взнос, но я хотел бы немного познакомиться со всеми этими профессорами, которые преподают, так как, по моему мнению, учитель сам по себе более важен, чем то, что он преподает. И, кроме того, я должен немного познакомиться с теми предметами, которые они преподают».

Он сказал: «Это совершенно беспрецедентная вещь. Вот то, что ты должен вначале заполнить, только после этого ты сможешь поступить в колледж».

Я сказал: «Вы должны сделать исключение, в противном случае я готов предстать перед комитетом, который управляет колледжем, чтобы убедить их. Как я могу выбирать предметы, которые я не знаю? И я не хочу многого — лишь небольшой образец всех предметов. Я хочу только две недели: я обойду весь колледж, а что касается предметов — я немного познакомлюсь с этими предметами, познакомлюсь со студентами, с преподавателями и тогда я заполню все бланки».

Он сказал: «Хорошо, но лучше бы тебе держаться спокойно. Никому ничего не говори, так как я думаю, ты смог бы убедить комитет».

Я сказал: «Очевидно, что даже если человек идет на рынок купить обыкновенный глиняный кувшин, то он вначале зайдет в несколько лавок, постучит и пощупает кувшины». В Индии в то время прекрасный глиняный кувшин стоил один или два пайса, но все равно проверяли, есть ли в нем дырка или нет. Если в нем есть дырка, то он издает определенный звук; если у него есть трещина, то звук другой, а если он, действительно, отличный, то он издает музыкальный звук. «Даже ради глиняного кувшина стоимостью в два пайса люди обходят весь рынок, — а я собираюсь принять решение, которое касается четырех лет моей жизни. Вы хотите, чтобы я заполнил все бланки, не зная, что я делаю?»

Директор сказал: «Хорошо, я буду держать их в моей папке. Обходи все в течение двух недель, но не создавай неприятностей, так как, если я попадусь с этими бланками, меня ждут неприятности».

Я сказал: «Не беспокойтесь».

Первое занятие, которое я посетил, был урок истории, так как я случайно зашел в этот класс, когда вошел в здание. Поэтому я сказал: «Все в порядке, хорошо; начнем с истории». Лектор делал обычное вступление, а люди, о которых он говорил, были идиотами: Надиршах, Тамерлан, Чингисхан, Бабур, Хумайун, Аурангзеб — все завоеватели Индии.

Я спросил его: «Вы обучаете нас или вы просто напоминаете нам, что мы родились, чтобы быть рабами? Вы учите нас истории или вы просто напоминаете нам, что мы были рабами на протяжении тысяч лет, и всегда будем рабами, — ведь такая большая страна была завоевана маленькими армиями, варварскими, нецивилизованными».

Я сказал ему: «Если у вас есть хоть какое-то чувство достоинства, пожалуйста, перестаньте говорить всю эту чепуху. Неужели вы не можете найти что-либо, что придает человеку достоинство, что заставляет его чувствовать, что прошлое было не только идиотским и глупым, что в прошлом есть нечто, что заставляет его чувствовать, что он наследует нечто прекрасное, грандиозное, и заставляет его надеяться на будущее?»

Он сказал: «Ты пришел сюда, чтобы изменить всю программу по истории?»

Я сказал: «Полностью, так как только в этом случае я смогу учиться здесь. Я пришел сюда, чтобы лишь проверить, стоит ли на это тратить время, так как все эти кошмары… Что я должен поделать с Надиршахом? И почему я должен хотеть знать о нем? Существует нечто намного прекраснее. Неужели вы не можете говорить о Будде, Бодхидхарме, Нагарджуне, Шанкаре, Паршванате, Махавире, Васубандху? Неужели вы не можете говорить об этих людях?»

Он сказал: «Боже мой! Я никогда не слышал эти имена! Васубандху? Я доктор, у меня есть степень по истории, но Васубандху? Я никогда не слышал этого имени».

Я сказал: «Тогда идите и садитесь, а я преподам вам кое-что о Васубандху. И это не единственное имя, которое вы не знаете.

Я сообщу вам несколько других имен, которые вы тоже не знаете. Вы знаете Дхармакирти? Вы знаете Чандракирти?»

Он сказал: «Нет. Ты выдумываешь эти имена?»

Я сказал: «Я не выдумываю их — они реальные люди. Но их нет даже в ваших примечаниях, так как они никогда никого не убивали, они никогда не захватывали какую-либо страну, они никогда не создавали какую-нибудь империю, они никогда не резали людей, они никогда не совершали массовых убийств людей, они никогда не насиловали женщин, они никогда не сжигали людей живьем».

«Что такое история? Лишь вырезки из давнишних газет. Если вы пойдете и поможете кому-то, то ни одна газета не опубликует заметку об этом; идите и убейте кого-нибудь, и все газеты будут заполнены этим. И о чем вся ваша история, как не о людях, которые были сплошной неприятностью, которые оставили лишь раны в сознании человека? И это вы называете историей?»

Я сказал: «Если это история, тогда она не для меня, поскольку у меня другая оценка истории. То, чему вы учите, является на самом деле историей политики. Вы должны изменить название вашего предмета. Это не история, это политическая история. А то, о чем я говорю вам, является историей человеческого разума и, в конечном итоге, историей просветления человека».