Библия Раджниша. Том 4. Книга 2

Или вы можете сказать «да» и «нет», и то, и другое. В одном смысле можно сказать «да». Например, я могу сказать «да» Богу в одном смысле, в смысле божества, не как человеку, но как качеству. Но в другом смысле я должен сказать «нет», так как я не думаю, что есть некто, кто создал мир, кто является создателем, кто является отцом, помощником. Все это абсурд.

«Да» и «нет» вместе, конечно, делают это более мистичным и, следовательно, неописываемым. Это мир мистики: «да» и «нет» вместе. Поэтому вы можете назвать это неописываемым, невыразимым, непознаваемым. «Да» и «нет» исключают друг друга, но действительность все еще есть. Действительность не исключена.

Но Махавира идет дальше. Он говорит, что четвертой категорией является сочетание «да» и неописываемого. Можно сказать о чем-то: «Да, я знаю это, но все же я не могу описать это. Когда я говорю ‘неописываемое’, то это не значит, что я не знаю; следовательно, ударение ставится на ‘да’ и на неописываемом».

И пятая категория: нет и неописываемое. «Я не знаю, но я знаю многое — оно есть. Я не знаю исчерпывающе, я не могу заявить, что я знаю; следовательно, я говорю ‘нет’ — это указывает на меня, а неописываемое указывает на вещь».

И шестое: просто ни «да», ни «нет» — вместе — и все еще неописываемое. Вы, может быть, чувствуете, что это каким-то образом известно вам, и все же вы не можете вложить это ни в «да», ни в «нет». «У меня нет такого большого переживания, чтобы я мог сказать „нет“. Поэтому ни „да“, ни „нет“, они указывают на меня; но вещь есть».

И последнее: просто неописываемое.

Возможно, из-за очень сложного способа выражения вещей Махавирой его религия осталась очень ограниченной, осталась малым явлением. Ее не принимают во внимание в мире религий. Но, возможно, в ней есть больше утонченности по сравнению с любой так называемой всемирной религией. Сама эта утонченность — причина того, что она не очень привлекательна для масс. Кто будет беспокоиться об этих семи категориях?

Люди хотят иметь определенные ответы, чтобы можно было верить в них: этот путь или другой. Или будьте католиком, или будьте коммунистом, но будьте ясными. Люди хотят ясности, поскольку они так запутались; а этот человек привносит еще эти семь категорий; теперь их запутанность становится еще больше, они запутались еще сильнее. Первое: вы, по крайней мере, осознавали, что были сбиты с толку. Теперь вы не будете осознавать, к какой категории вы принадлежите: да, нет, да-нет одновременно, ни да, ни нет или неописываемое.

Махавира не мог создать всемирную религию по той простой причине, что, возможно, он очень глубоко проник в действительность. Если вы спросите о его просветлении, то он ответит семью изречениями. Вы не сможете прийти ни к какому выводу — и я чувствую, что это нечто чрезвычайно ценное.

Зачем это побуждение к тому, чтобы прийти к какому- нибудь заключению, выводу? Если существование — сплошной непрерывающийся процесс, — никогда не начинающийся, никогда не кончающийся, — то почему человек так стремится прийти к выводам? Ни один вывод не может быть истинным, так как вывод означает, что процесс остановился. Вывод означает, что была поставлена точка, что достигнута последняя страница. Вывод означает смерть, а жизнь всегда продолжается, продолжается и продолжается. В ней нет ни начала, ни конца.

Я не могу дать вам заключительный ответ на ваш вопрос: что является наиболее значительным в просветлении? Самое большее, что я могу с уверенностью сказать, — это то, что просветление — самое незначительное явление в существовании. Вот почему люди не интересуются им. Если бы оно было значительным, то в этом случае миллионы людей устремились бы к нему так же, как они устремляются к золоту, к деньгам, к власти.

Лишь пойдите и встаньте около Пентагона или перед Белым Домом и спросите каждого: «Куда вы идете?» Идут все и идут быстро. Я не думаю, что вы столкнетесь с человеком, который скажет: «Я иду к просветлению», — этого не будет ни в Вашингтоне, ни около Пентагона. Каждый идет и очень спешит и, на самом деле, будет очень обеспокоен вами: «Что за чепуха… останавливать меня посередине дороги и спрашивать: „Куда вы идете?“ Какое ваше дело?!»

А вы говорите: «Я просто исследую просветление, хочу узнать, сколько людей интересуются просветлением. Я еще не столкнулся ни с одним человеком, который интересовался бы этим».

Самая простая причина — это то, что просветление не сделает вас значительным. Вы не станете Рональдом Рейганом. Вы даже не станете Иисусом Христом; никто не распнет вас на кресте. Вы даже не станете Аль-Хилладж Мансуром; никто не убьет вас.

Если вы станете просветленным, то в этом случае вы станете таким обыкновенным, таким простым, что никто вас не заметит. Вы станете почти отсутствующим.

Пускай это будет моим определением просветления: вы станете почти отсутствующим.

Вы пройдете мимо как легкий ветерок, а не как буря — приближается Адольф Гитлер! Вы пройдете мимо, как маленький легкий ветерок, не имеющий никакого значения.

Для мира вы будете никто.

Для самих себя вы будете целым миром.