Библия Раджниша. Том 4. Книга 2

Собаки относятся к униформе подозрительно; они думают, что что-то где-то не так. И, возможно, они правы, потому что в армии носят униформу, полицейские носят униформу, почтальоны носят униформу — и монахи носят униформу. Кажется, все плохие люди носят униформу. Так что посох абсолютно необходим, чтобы отгонять собак.

Так что я сказал старому индусскому монаху: «Итак, молодой человек взял с собой эти три предмета: ланготи, чашу для подаяний и посох. Утром он вышел из дворца, снова облачившись во все это, потому что его стесняли богатые одежды, которые предложил ему король».

«Он сказал: „Я могу носить их во дворце, но не на улице. Бели кто-то увидит меня в этих одеждах, будет неудобно и вам и мне, так что позвольте мне остаться в моей обычной одежде“».

«Король сказал: „Поступай, как хочешь“. Итак, король отправился к реке в своей королевской одежде, а монах в своей униформе. Они оба сложили одежду на берегу Ганга и вошли в воду. В то время как они плавали, монах крикнул королю: „Ваш дворец горит!“»

«Король сказал: „Я увидел это раньше тебя, но здесь не о чем беспокоиться. Что можно сделать? Он горит, но ничего не случается без воли Божьей, так что не волнуйся; продолжай плавать“».

«Молодой человек сказал: „Что вы говорите! Я должен по крайней мере спасти одежду, которая лежит прямо возле дворца», — и он выбежал из воды спасать свои вещи. Дворец был объят пламенем, там была королевская одежда, а он беспокоился о своей униформе!»

«Король принял омовение. Дворец сгорел дотла — он был подожжен по его приказу. Монах не переставал трястись и дрожать, он говорил: „Какая большая потеря. Сколько миллионов рупий!..“»

«Но король сказал: „Не печалься; к тебе это не имеет отношения. Твои вещи в сохранности“».

«Молодой человек сказал: „Все мои вещи в полном порядке“».

«Король сказал: „Для тебя достаточно — ты и будешь печалиться о своих вещах: это твоя собственность, твое королевство. А вот мне все равно, если сгорит все мое королевство; это не имеет значения — потому что, когда меня здесь не было, весь мир уже был и королевство было. Однажды меня здесь не станет, а вот мир по-прежнему останется. Я здесь просто посетитель, созерцатель. Зачем же мне тоже вмешиваться во все?“»

«„Но ты должен запомнить, что ты еще не приобрел способность отказаться от всего; ты пока еще не стал созерцателем. Ты не смог даже просто смотреть на пожар в моем доме. А если бы твоя униформа — которая мало похожа на униформу — загорелась, я думаю ты бы сошел с ума! Ты и так на грани помешательства из-за таких больших потерь… Но какое это имеет отношение к тебе?“»

«„Ты был шокирован, когда увидел, что я пью, но даже в это время я простой созерцатель. Ты был шокирован, увидев меня окруженным красивыми женщинами; но, даже глядя на их танцы, я остаюсь только созерцателем. А вот ты совсем не созерцатель. И за два дня тебе надо им стать. Времени мало, очень мало. Будь созерцателем, потому что, прежде чем я дам тебе положительный отзыв, ты должен будешь доказать, что стал им“».

«Монах спросил: „Как я должен это доказать?“»

«Король ответил: „Тренируй себя сегодня навеем. Ведь все устроено так, что поможет тебе созерцать. Просто смотри. Не пытайся устраниться, не пытайся сдерживаться, не пытайся сражаться, не пытайся избегать: просто наблюдай, пусть все идет как идет“».

«Ив последний день было устроено последнее испытание, связанное с предстоящим красивым танцем. Молодому человеку дали в руки чашу, полную масла, — настолько полную, что если бы он хотя бы слегка двинулся, масло расплескалось бы. Танцоры образовали круг — все танцующие женщины были обнаженными, — а в центре сидел король. И бедняге монаху, который держал драгоценную чашу, полную масла, сказали: „Если хотя бы одна капля масла прольется на пол, тебя постигнет неудача“».

«А было столько искушения взглянуть на то, что происходило, — так много красивых танцовщиц! Но если хоть одна капля из этой чаши… буквально на одно мгновение ослабить внимание… Он проходил мимо женщин, обходил вокруг — и по мере того, как он делал шаг за шагом, он становился осторожнее. Он забыл про танец; была только чаша, масло и бдительность…»

Бдительность — вещь простая.

Но в состоянии бдительности нет удовлетворения вашего эго.

Так же обстоит дело в случае медитации.

Есть разные названия — бдительность, свидетельствование, медитация, осознанность, наблюдательность, — разные названия для одного явления; и все это происходит, когда вы находитесь в состоянии недеяния. А вопрос вот в чем: как себя вести в состоянии недеяния?

Если вы спрашиваете «как», вы промахиваетесь мимо цели, потому что «как» подразумевает действие, — а вы меня спрашиваете: «Скажите, что надо делать для того, чтобы достичь состояния недеяния».

Если вы пойдете к любому священнику, он скажет вам, что делать, и говоря вам, что делать, он доказывает, что ничего не знает.

Я не могу сказать вам, что делать.

Я могу только объяснить, что выполнение какого-либо действия не поможет. Вы должны будете это понять. Путем этого понимания и возникает недеяние.