Библиологический словарь

Род. в подмосковном г.Коломне в семье священника. Окончил Троицкую ДС в Серг. Посаде, а в дальнейшем углублял свои знания, занимаясь самообразованием. Уже в семинарские годы проявился его интерес к древним языкам и ораторские способности. Оставленный преподавателем в ДС, Дроздов был вскоре замечен митр.*Платоном (Лёвшиным), к–рый побудил его принять монашество (1808) и направил инспектором в новооткрытую СПб.ДА. В 1809 был рукоположен в иеромонаха и затем назначен ректором академии со званием ординарн. проф. богословия (1812). В Петербурге Ф. быстро приобрел славу даровитого проповедника. Хотя резкие обличения роскоши вызвали неудовольствие при дворе, именно с этого периода он стал пользоваться поддержкой кн.*Голицына, доверенного лица Александра I. Особенно тесно связало их сотрудничество в *Росс. библ. обществе (см. ниже). В 1817 Ф. был хиротонисан во еп.Ревельского, викария Петерб. епархии. Два года спустя в сане архиеп. Тверского он назначается членом Свят.Синода и большую часть времени проводит в Петербурге. Однако победа Аракчеева над партией Голицына приводит к удалению Ф. из столицы. В 1820 его перемещают в Ярославль, а в 1821 он становится митр. Московским. В этот период укрепляется всероссийский церковный авторитет Ф., хотя Николай I считал его оппозиционером (так характеризует Ф. и А.И.Герцен) и относился к нему с глубокой неприязнью. Только «эпоха реформ» возвратила Ф. расположение двора, и ему поручается составить манифест Александра II об освобождении крестьян.

Человек малого роста и хрупкого телосложения, Ф. отличался непреклонной волей, огромной работоспособностью и аскетическим

настроем. Как и все незаурядные люди, он внушал самые различные чувства и вызывал противоположные о себе суждения. Консерваторы считали Ф. масоном и тайным протестантом, называя «якобинцем в богословии» и «карбонарием», либералы, напротив, видели в нем обскуранта. Особенно резкую и одностороннюю характеристику дал ему историк С.М.Соловьев, к–рый в своих «Записках» говорит, что у Ф. «была горячая голова и холодное сердце». Но еще больше было у митрополита ревностных почитателей, видевших в нем молитвенника, подвижника и праведника. Столь же противоречивыми были мнения о трудах Ф. Противник мистических увлечений Александровского времени и гонитель библ. общества архим. Фотий (Спасский) заявлял, что своей деятельностью и сочинениями Ф. «не сделал православной церкви и вере никакой пользы, кроме услуг нововведениям и неправославию и всему, что угодно было тайному обществу» (т. е. *масонству). Партия Шишкова и Аракчеева считала «Катехизис» Ф. вредной книгой, в частн., из–за того, что в нем многие, как они выражались, «молитвы» (напр., *Нагорная проповедь) приводились по–русски. В результате выход «Катехизиса» был временно приостановлен. С др. стороны, поборники новых веяний усматривали в «Катехизисе» мертвящую схоластику.

Прот.Г.Флоровский справедливо подчеркивает, что мысль Ф. сформировалась в своеобразной атмосфере «Александровской эпохи» с ее романтизмом, религ. исканиями и глубоким интересом к христ. Западу. Новаторство Ф. было обусловлено тем, что он «не слушал высших наук в духовной школе», а вынужден был в значит. мере создавать систему богословского образования заново (*Введенский Д.). Между тем это было невозможно без использования достижений зап. богословия, в частн., протестантского. Ф. ставили в упрек симпатии к Обществу Иисусову, а также к *Сведенборгу и *Юнг–Штиллингу, хотя в действительности он принимал далеко не все их воззрения. Крутой поворот в государств. и церк. политике царизма в конце правления Александра I, падение Голицына, закрытие библейского Общества — все это глубоко потрясло Ф. и наложило печать на его жизнь и личность. Сознавая, что начался «обратный ход к временам схоластическим», он вынужден был постоянно обходить подводные камни, писать, говорить и действовать с чрезвычайной осторожностью. В известной степени это проявилось и в его суровой требовательности к академии и к клирикам. Весьма сложными были отношения Ф. с тремя современными ему рус. библеистами: прот.*Павским, *Бухаревым А. и архим.*Макарием (Глухаревым). Первый был его сподвижником в библ. обществе, но Ф. не одобрял его «протестантствующих» тенденций. Бухарева он ценил как богослова и экзегета, однако крайне настороженно относился к его историософским идеям и воспрепятствовал выходу в свет книги Бухарева об Апокалипсисе. Для архим. Макария Ф. был настоящим духовным отцом, но защитить его от репрессий не смог.