Библиотечка «Красной звезды» № 11 (515) - Помнить, откуда родом

Поднимаемся на верхний этаж Эрмитажа. Оставив свою подпись в специальном регистрационном журнале, ступаю в обширное помещение хранилища знамен. Оно без окон: солнечный луч способен повредить полотнища, вытканные не одно столетие назад. При свете неярких светильников замечаю своего рода эпиграф к экспозиции — крупно выписанную строку из «воинского артикула» петровских времен: «Кто знамя свое или штандарт до последнего часа своя жизни не оборонит — оный недостоин есть чтоб имя солдата имел».

Точно на параде, стройными рядами выстроились на специальных подставках знамена-реликвии.

— Нас, ученых, глубоко волнует все, что связано с историей Родины, — говорит Борис Борисович. — О каком же из шести с лишним тысяч экспонатов сказать подробнее? Задача — не из легких. За каждым знаменем — баталии и подвиги. Вслушайтесь хотя бы в шелест этого, с золотым шитьем…

Трогаю тяжелое полотнище, отливающее настоящим золотом. Это, как я узнал, единственное в русской военной истории знамя роты гренадеров — ветеранов войны 1812 года. Подразделения, сформированного более ста лет назад сплошь из ее героев. Потому и велено было расшить материю золотой нитью.

— А вот это знамя георгиевское, — продолжается наша удивительная экскурсия по мягко освещенному хранилищу. — Оно служило наградой в память о победном бое при Шенграбене, описанном Львом Толстым в «Войне и мире».

В Эрмитаже хранится и первое знамя за храбрость, врученное Киевскому гренадерскому полку.

— Вижу на нем герб Киева. Так было принято: изображать на военном знамени герб города, чье название присваивали подразделению, части?

— Да, но случалось, что города (например, Луцк или Симбирск) не имели своих гербов. И их сначала «придумывали» для полкового знамени, а уже потом со знамени этот знак переходил к городу… Сейчас вы тронули древко лейб-гвардии Литовского полка — самого молодого полка русской гвардии, сформированного в 1811 году и отличившегося в Бородинском сражении. Этот полк вел бой у Семеновского оврага, где вместе с лейб-гвардии Измайловским и Финляндским полками отражал натиск французской конницы, не дав ей прорвать в этом месте наши позиции.

В ту войну было захвачено немало вражеских знамен. Рассматриваю одно такое. Оно сейчас вовсе без полотнища. Время не пощадило ни его, ни другие французские трофейные штандарты. Навершия у них, как и положено было в наполеоновские времена, с золотыми орлами, горделиво выпятившими свои грудки.

— А это тоже трофей 1812-го, но с полотнищем, — вновь звучит рассказ. — История знамени по-своему интересна. Можете притронуться к древку. Его держала и наполеоновская рука. Император лично вручал знамя французскому 127-му линейному пехотному полку после сражения под Смоленском. Затем, когда врага наконец погнали, это же знамя было захвачено русскими войсками как трофей после сражения при Красном. На нашей земле его вручили, но и пленено оно опять-таки здесь, на российских просторах!

Когда рассматривал эти трофейные восточные бунчуки, эти штандарты и с французскими, и с остробокими готическими надписями прошлых веков, подумалось об увиденном в знаменитой кинохронике нашего века: к Мавзолею во время Парада Победы навалом летят вражьи штандарты, фашистские знамена. Издревле так ведется: стяг нашей Отчизны побеждал… Вот что невольно вспомнилось там, на верхнем этаже Эрмитажа.

— Бывают ли здесь экскурсии?

— Бывают, хоть и немногочисленные. В основном — из специалистов музейного дела, научных работников, военных историков. Но в дни юбилейных, тематических выставок мы, конечно же, берем из хранилища и представляем в экспозициях некоторые из этих знамен.

Затем, уже в общедоступных залах, мне показали богатую коллекцию военной графики, батальной живописи. Здесь и Полтавское сражение, и виды Васильевского острова, «зарисованные» в момент торжественного ввода шведских кораблей, взятых в плен петровским флотом. Смотрели мы и образцы оружия в рыцарском зале; а в тесноватом, уставленном стеллажами и шкафами служебном помещении — яркие листы альбомов военной одежды разных времен. Здесь же увидел я совсем, казалось бы, «неэрмитажное» — десятитысячную армию… оловянных солдатиков. Мне пояснили: сделаны они еще в прошлом веке, но их обмундирование, снаряжение столь правдоподобны, исторически точны, что эти игрушки служат, к примеру, теперешним кинематографистам при съемках картин моделями старинной военной одежды.

Наш разговор с академиком Пиотровским продолжился в его служебном кабинете.

— Борис Борисович, а что вы, директор крупнейшего в Союзе да и в мире музея, думаете о войсковых наших музеях?