Библиотечка журнала «Советская милиция» 4(28), 1984

— Идите к машине! — приказали задержанному.

В ней поджидали Елисеев и Золотов.

— Вы? — вырвался у Павлова удивленный возглас. — Я все расскажу. Все! Здесь в городе Ганс Кубек!

На всю жизнь запомнил Андрей Петрович матерого врага, в поединке с которым в годы войны потерпел поражение. Раньше часто мечтал о встрече. И вот наконец-то нежданно-негаданно ей суждено состояться. На этот раз свидание будет последним.

5.

В ГОРОДЕ Ганса Кубека нашли без особого труда. Он входил в состав группы специалистов из ФРГ, оказывающих помощь в монтаже оборудования, закупленного у западногерманской фирмы для местного химического комбината. Внешне был почти неузнаваем: сильно постарел, отрастил бороду. Но оставались только ему присущая манера держаться, плавные движения, высокомерный взгляд. Его теперь не выпускали из-под наблюдения.

Каждый шаг «специалиста» контролировался. Вел он себя весьма скромно. После работы уединялся у себя в номере, в город не отлучался. Расчет следственных органов строился на том, что рано или поздно, но он рискнет выехать в Горск для встречи с Мартой, попытается забрать у нее спрятанное золото. И предположения оправдались. Однажды ночью во время грозы Кубек неожиданно покинул гостиницу и заспешил по плохо освещенной улице к стоянке такси. Но машин там не оказалось. Тогда он пешком добрался до железнодорожного вокзала, купил билет на электричку и сразу же вошел в вагон, сел в угол. На привокзальной площади в Горске устремился к единственной, стоящей в тени дерева машине. В ней уже сидели трое: молодой шофер, рядом с ним привлекательная женщина. Сзади дремал пассажир.

— Везу только до центра, — предупредил таксист. — И если другие не возражают…

— Мне очень надо как раз к центру.

— Ладно, садитесь!

Только успел Кубек плюхнуться на сиденье, как к «Волге» подошел плечистый мужчина и сел рядом. Кубек оказался зажатым с двух сторон.

— Поехали! — последовал приказ.

Автомобиль тотчас же рванулся с места, быстро набрал скорость, миновал несколько безлюдных кварталов и на полном ходу въехал в подъезд высокого здания. Кубека под руки вывели из машины, обыскали, несмотря на громкие протесты. Затем провели в просторный кабинет.

У стены, привалившись, стоит человек с таким знакомым лицом.

— Андрей Золотов? — У Кубека от удивления отвалилась челюсть. — Как вы оказались здесь?

— Спешил на встречу со старым знакомым…

— Да, сколько лет прошло. Мы стареем. Болезни, разные причуды. Вот и меня потянуло в края, где прошли самые, пожалуй, драматические годы жизни. Как здесь все изменилось! Трудно поверить, что когда-то тут жестоко дрались. И в памяти многое стерлось…

— И воспоминания о ваших преступлениях?

— Преступлениях? Какой спрос с солдата, который не видел дальше своего носа? Немец и дисциплина — понятия неразделимые.

— Не будем отвлекаться, — промолвил Золотов. Потом дал указание снять наручники, предложил Кубеку сесть поближе к магнитофону.

— Скажите лучше, кто был оставлен вами в городе из агентов? — задал ему вопрос Елисеев.

Поняв, что начался допрос, Кубек на мгновение задумался, пригладил рукой волосы и стал деловито перечислять фамилии, приметы, особые данные о своих пособниках. Многие сведения не представляли ценности, но кое-что оказалось весьма полезным.

Наконец допрашиваемый устало бросил:

— Все!

— Ой, ли? А как же Михеева и ее старшая «сестрица»? — усмехнувшись, поинтересовался подполковник.

Глаза у Кубека сразу стали пустыми, дернулось веко. На лбу выступили росинки пота. Наклонив голову, он заговорил безразличным тоном.

— Это совсем неинтересно. Мы перебросили их через «окно» в Прибалтику с надежными документами. Они направлялись на Северный Кавказ. Вскоре младшей из «сестер» каким-то чудом удалось выйти замуж… Любовь, знаете ли…

— Которая не помешала ей предать Михеева…

— О, у вас точная информация, — удивился Кубек. — Вообще, тогда получилась неплохая интрига, но кто-то из исполнителей ошибся… и контригра не удалась…

— Почему вы отправили Михеева для уничтожения не на Борщевку, а в засекреченный лагерь около Хартусской?

— Это оплошность моего заместителя. Во время моего отсутствия при отборе заключенных-доноров он по недоразумению включил его в список.

Наступила пауза. Ганс сидел, как на иголках. Поминутно крутил головой, хрустел пальцами.

— Вы что-то хотите спросить? — Елисеев прошелся по кабинету, остановился перед стулом, на котором сидел бывший гестаповец.

— Что с Мартой?

— Какой Мартой?

— Старшей «сестрой» Михеевой…

— Она отравилась неделю назад.

— Не может этого быть! — Кубек даже вскочил. Тут же сник Пробормотал, словно в забытьи: — Боже, ведь я любил эту женщину. Мечтал искупить свою вину…

— Каким образом?

— …

Выслушав это признание, подполковник молча подошел к сейфу, порылся в бумагах, извлек предсмертное письмо Марты, положил его перед бывшим оберштурмбанфюрером. Тот отреагировал моментально: весь как-то обмяк, осунулся, задрожали руки. Потом овладел собой, впился взглядом в текст, несколько раз перечитал его.

— Значит, ценности вы отыскали, — наконец тихо сказал задержанный.

— Золото сдано в банк, — сухо произнес Елисеев.