Библиотечка журнала «Советская милиция» 6(24), 1983

— Не могли бы прийти сюда, к нам, с женой?

— Мне, значит, не верите! — горько усмехается Коровин.

— Да нет, что вы, верим, конечно. Просто с женой надо посоветоваться кое о чем.

— Ладно, приведу.

— Подождем, что скажет жена о мотоцикле, — успокаивающе говорю я Рязанову.

Через час наш знакомый возвращается с женой — темноволосой черноглазой женщиной. Ирина Владимировна, жена Коровина, внесла наконец-то ясность. Действительно, три месяца назад они получили квартиру в новом доме на улице Бардина. Муж у нее и раньше крепко выпивал, а тут, с переездом, еще больше стал.

— Мотоцикл-то он в доме оставил на два дня. Хотел гараж сделать. Да куда там! Как он о нем вспомнил, не знаю. Провались пропадом этот мотоцикл!

— Ты что болтаешь-то, что болтаешь, дура! — заерепенился Михаил Иванович.

— И мотоцикл пусть провалится, и ты вместе с ним и со своей водкой! — категорично отрезала супруга.

— Там ведь уже все дома разобрали. Вы об этом знаете?

— Знаю, как не знать. Охламон-то мой сруб-то продал, а деньги пропил. Поди, те, кому сруб продал, и мотоцикл заодно прихватили.

Да, что ни говори, а мотоцикла нет. Надо брать заявление, регистрировать материал. Хорошо, хоть тогда протокол осмотра составил, сделал кое-какие наброски, посоветовался с инспектором уголовного розыска, нашим главным авторитетом — Михаилом Павловичем Бабушкиным. Он мне даже подсказал, у кого можно тот мотоцикл поискать в случае чего.

Заявители уходят. Мы просматриваем ориентировки о задержанном и найденном автомототранспорте.

Вечером находим троих дружков: Мишку, Витьку, Вовку. Старшему через месяц исполнится 14. После получасовой беседы выясняем, что весь мальчишеский околоток гонял на мотоцикле недели две.

Однажды вечером Витька и Мишка мчались на нем у вокзала. Кончился бензин. Пошли на розыски горючего, а когда вернулись — мотоцикл пропал. Беру объяснение с ребятишек. А еще через два дня в отдел приезжает высокое начальство. Чтобы разобраться и по заслугам наказать лейтенанта милиции Нового.

— К вам обращался с заявлением Коровин?

— Так точно.

— Какие меры приняли по его заявлению?

— Выехали на место происшествия… Потом отправили Коровина в психиатрическую больницу… Потом задержали похитителей мотоцикла…

— Так, так, — переглядывается начальство. — Вы знали, что мотоцикл найден и находится в Железнодорожном райотделе.

— Нет.

— Ориентировки читаете?

— Так точно.

— Плохо читаете, — начальство трясет перед моим носом ориентировкой, и я с ужасом вижу, что она дана в день, когда заявитель приходил к нам с женой, и действительно его мотоцикл найден и находится в Железнодорожном ОВД.

Ну что тут скажешь! Просмотрел, растяпа несчастный! Так тебе и надо!

— Пишите объяснение. Обо всем пишите подробно, — приказывает проверяющий. — Особенно о том, как вам пришло в голову заявителя в психиатрическую больницу отправлять! Что это за новый способ разбирательства?

— Не я же его взял, а психиатр, — пытаюсь оправдаться.

— Ладно, разберемся.

Разбирались долго. Писал еще одно объяснение. Пришел ко мне Михаил Иванович.

— Что, товарищ лейтенант, хлопоты тебе из-за меня? Я ведь им говорил, что правильно вы меня в больницу направили. У меня и справка есть. Вот, пожалуйста, алкогольный психоз. Вы уж меня извините за беспокойство.

— Ладно, чего уж там.

Прошла неделя. Решил позвонить начальству, справиться. На сердце неспокойно. Виноват все же!

— Что звонишь? Чуешь неладное? — в ответ на мое положенное по субординации «здравия желаю» пророкотала трубка. — Признавайся, в чем виноват?

— Виноват в одном. Проглядел ориентировку. Непростительная оплошность. В остальном, думаю, любой на моем месте поступил бы точно так же.

— Правильно думаешь! Поэтому на первый раз решено тебя не наказывать. Но выводы для себя сделай! Ну, будь здоров!

Вывод я сделал на всю жизнь: в работе следователя нет мелочей. Внимательность, осмотрительность, принцип «сто раз отмерь — один отрежь» — таким должен быть стиль работы того, кому предоставлено право вмешиваться в судьбы людей.

КОГДА я сегодня размышляю о работе следователя, его профессиональной пригодности, прежде всего думаю об искусстве понять человека.

«Поделом ему! Заслужил!» Я же всегда вспоминаю родных и близких осужденного. Родителей, жену, детей. Всех тех, кто носит передачи, плачет, тоскует, просит о снисхождении и терпеливо ждет.

Для них этот хулиган, вор, грабитель остается близким человеком.

«Что же, — спросите вы, — выходит, не наказывать преступников? Забыть и простить?!»

Нет! Нужно наказывать. Наказывать строго. Важно одно: увидеть мир человека, проникнуть в глубину души. Понять, что есть хорошего у него в сердце. Не думайте, что речь идет о каком-то кусочке жизни, чаще всего мы решаем судьбу, и даже не одну. Потому так сложна, так многообразна жизненная мозаика. Поэтому следует очень внимательно рассмотреть хитросплетение биографий и судеб.

…Ночью на электростанции обокрали клуб. Утащили магнитофон, музыкальные инструменты, книги. Даже беглый осмотр места происшествия убедил: дело рук подростков.