Библиотечка журнала «Советская милиция» 6(24), 1983

Дела такого рода не представляют особой сложности и раскрываются как правило, что называется, по горячим следам. Так случилось и на этот раз. К концу дня мы установили, что кражу совершили Володя Васнецов, Игорь Агафонов и Сергей Четвериков. Нашли и краденое. Вещи лежали в сарае у Четверикова.

Ребята не запирались. Рассказали, как дождались темноты, как вырезали стеклорезом стекло в раме, потом открыли шпингалеты. Влезли Васнецов и Агафонов. Четвериков караулил их. Свет не зажигали: знали, где и что лежит. Вещи принимал Четвериков. Васнецов задержался: обшаривал столы — искал деньги, авторучки, значки. Потом перетащили краденое в сарай. Вот и все. Преступники задержаны, в краже признались, вещи изъяты.

Я смотрел в широко открытые ребячьи глаза и не мог поверить, что эти 14-летние мальчишки совершили кражу. Не мог, и все тут! Что-то здесь не так. Да и то подумать, зачем им, например, барабан, медные тарелки? И еще: надо же было додуматься вырезать стекло, хладнокровно открыть окно… Все расставлено по местам, все предусмотрено. Это и настораживало. Да и ребятишки не какие-нибудь охламоны, «оторви и брось», а нормальные парни, хорошо учатся на учете в милиции не состоят. Володя — заядлый фотограф. Игорь любит животных, у него дома шотландская овчарка Урс. Сережа просто тихий мальчуган. Потому и в окно, наверное, не полез.

Не мог я поверить, что такую квалифицированную, тщательно продуманную, хладнокровно проведенную операцию могли мальчишки осуществить самостоятельно.

Настораживало и то, что у Сережи была рассечена губа. У Игоря — синяк под глазом. Откуда эти украшения?

Я знал, что мальчуганы не драчуны, сами, как говорится, задираться не будут. Значит, кто-то побил. За что? Почему ребята молчат об этом? А время идет, надо решать, что делать с материалом. Решать судьбу, будущее худеньких, тонкошеих, с большими доверчивыми глазами подростков. От моего решения зависит, быть может, весь их дальнейший жизненный путь.

«Похоже, лидер у них — Васнецов», — размышлял я, вглядываясь снова и снова в лица моих новых знакомых. Высокий, крепкого сложения, на вопросы отвечает первый, держится уверенно. Отец у Володи офицер, он очень гордится этим. Мечтает и сам стать офицером. Бесспорно, считает себя смелым, решительным. Для него обвинение в трусости, наверное, самая тяжелая обида.

— Что-то не так, Владимир, — обратился я к нему. — Крутишь, врешь. Боишься кого-то, струсил? Непохоже на тебя! Ты же здоровый, сильный парень! Кто Игоря с Сережкой разукрасил? Или живете по принципу: «ударили по одной щеке — подставляй другую?»

Владимир вспыхнул.

— Не боюсь я его. Пусть только попробует, заденет. Агафоша с Серым, может быть, боятся… Ладно. Чего там. Витька Веряев нас научил…

Витьку Веряева я знал. У него уже были две «ходки к хозяину». Сидел по 206-й за хулиганство, по 89-й — за кражу из столовой.

На электростанции Витька был «королем». Его боялись. Ростом бог парня не обидел, кулаки увесистые. У него водились деньжонки. Он одаривал приятелей вином и сигаретами. В Витькином сарае мальчишки слушали музыку, «балдели». На Витькиной груди красовался орел, на руке якорь и надпись: «Не забуду мать родную», на плече корабль.

Тюремные наколки среди ребятни пользовались большим уважением. Эти бесспорные «преимущества» позволяли Витьке «качать права» и верховодить.

Володя, Игорь и Сергей вначале наотрез отказались от предложения «навести в клубе шмон». Тогда Сергея избили. На другой день, прямо возле дома, веряевские парни сбили с ног Игоря. Пинали.

Володю не трогали. Только как-то, встретив Васнецова у клуба, поигрывая велосипедной цепью, Веряев спросил:

— Ну как, не передумал?

После кражи Веряев предупредил:

— Если капнете, замочу!

— Замочить-то он не замочит, — горько усмехнулся Вовка. — Кишка тонка. А навешать где-нибудь может запросто.

Веряева задержали вечером.

— Бочку катят на меня, начальник. Ни при чем я. Чист, как слеза младенца. Все подтвердят.

Зачитал показания Володи, Сергея, Игоря. Витька скривил тонкие губы:

— Так они ж напраслину городят. В ссоре мы. Вот и все дела. Я к этим сосункам и близко не подхожу, хоть кого спросите.

Пришлось проводить очные ставки. Ребята держались молодцом. Особенно Владимир.

— Ну как, — поинтересовался я, когда прокурор дал санкцию на арест Веряева, — сорвалось на этот раз, Виктор Ананьевич? — Веряев дернул плечом, посмотрел на меня ненавидящим взглядом. Промолчал.

Сколько уже лет прошло с той поры. Володя, Игорь и Сергей обзавелись семьями, растут дети. Словом, идет жизнь. А я, когда вспоминаю этот случай, испытываю чувство радости. Что ни говори, а выручить человека из беды — счастье, огромная удача следователя. У мальчишек только ведь жизнь начиналась!

Веряева с тех пор не встречал, видимо, в город он не вернулся.

БОЛЕЕ ДЕСЯТИ лет работаю я в милицейском коллективе. Хорошие, честные, самоотверженные люди — мои коллеги. Трудяги…

Однако иногда замечаю, что у некоторых сотрудников с годами складываются обвинительные наклонности. Профессиональная деформация — так это по науке называется. Как говорится, издержки профессии.