Библиотека Дон Кихота

К такому прямому вопросу ни Воронов, ни Грузинчик готовы не были. Они рассчитывали без особых хлопот уладить дело на официальном уровне, а тут им любезно предлагали поговорить по душам. Так питон Каа, наверное, в «Книге джунглей» Киплинга откровенничал с маленькими обезьянками перед тем, как их съесть, всех до единой.

Но вновь шипение нарушило установившуюся было неловкую тишину.

— Её Светлость просит прощения за столь прямой вопрос. Тем более, что по-настоящему доверительный разговор возможен лишь с глазу на глаз. А глаз Её Светлости в такой темноте вам и не разглядеть, хе, хе, хе.

Надо признаться, что от этого неожиданного смеха, который вдруг позволил себе чопорный дворецкий, московским книголюбам стало откровенно не по себе. Их разыгрывали и разыгрывали, что называется, в открытую. Им захотелось вдруг вскочить с кресел и заорать во все горло: «Кончайте придуриваться! Нет здесь никакой герцогини! И глаз у нее тоже никаких нет!»

Но тут, словно желая разрядить накалившуюся было атмосферу, дворецкий произнес своим обычным убаюкивающим тоном:

— Господа, поздравляю вас: вам разрешается осмотреть библиотеку.

У московских туристов при этих словах словно камень с души свалился. Удалось! Разрешение получено и получено без всяких проволочек и разных там опасных откровенностей с их стороны!

Сзади чья-то рука коснулась плеча Грузинчика. Писатель обернулся, и ему прямо в нос сунули какую-то бумагу. На ощупь, здоровой рукой Грузинчик убрал эту бумагу к себе в папку и с характерным звуком застегнул молнию. Показалось даже, что этот звук, словно бритва, вспорол всю гнетущую атмосферу, царившую в этих покоях. А у Воронова родилось неприятное ощущение, будто гвоздем провели по стеклу.

И как ответная реакция — вновь шипение:

— Её Светлость вынуждена прервать аудиенцию. В дальнейшем с вами будут связываться через поверенного.

Подчеркнуто громко повскакали с кресел, как школьники, пытаясь досадить несимпатичной учителке. В тайне надеялись, что кресла от резкого движения с грохотом упадут на пол. Но они никуда не упали. Их приняли невидимые руки и унесли во тьму.

И тут еще раз герцогиня напомнила о себе шипением:

— Её Светлость просила также во время возможного следующего посещения отказаться от излишней чопорности и расходов. Умирающему вряд ли все это нужно, поэтому не надо тратиться на наемный экипаж, да еще вызванный из столицы. Роллс-ройс в Гранаде нелеп и, простите, пошл. Лучше уж подъезжать к дому Её Светлости на карете цугом. Но этого от вас, сеньоры, никто и не требует.

* * *

На следующее утро в хранилище университетской библиотеки города Гранады появились два московских книголюба, которым пришлось подняться по винтовой лестнице на второй этаж. Лестница была выполнена в стиле art nouvoe, а орнамент напоминал рыцарские фантазии самого Бердслея. И хотя лестнице было не меньше ста лет, на фоне старинных стен она выглядела как модерновая.

Хранитель библиотеки, отвечавший за частные фонды, оказался весьма любезным маленьким толстым человечком. Он суетливо и даже заискивающе вел за собой гостей сначала по внутреннему дворику, а затем по винтовой лестнице, без умолку повторяя:

— Прошу сюда, сеньоры, прошу сюда.

Наконец Воронов и Грузинчик остались одни в просторном зале со сводчатыми потолками и высокими окнами, украшенными витражами.

Вокруг, как нью-йоркские небоскребы, выросли деревянные ящики, на которых еще сохранились почтовые штемпели семидесятилетней давности. Ищи — не хочу.

— Ну, и что мы со всем этим будем делать? — поинтересовался Грузинчик. — Здесь без вашего хваленого чутья не обойтись. С какого ящика начнем? И, главное, чем вскрывать будем? Тут понадобится целая бригада подсобных рабочих со своим инструментом.

Воронов не отвечал. Его совершенно не тронула ирония напарника. Он просто стоял и смотрел на эти ящики, смотрел как завороженный. Книга выкинула очередной фортель: помаячила слегка, поманила призрачной надеждой и вдруг — бац: скрылась, безнадежно затерялась средь всех этих деревянных гробниц. Получалось, что все усилия оказались напрасными. Может быть, действительно бросить, пока не поздно, безумную затею и вернуться к нормальной жизни?

— Ну, что? Рванем, может быть, куда-нибудь на отдых, профессор? — неожиданно весело подмигнул Грузинчик.

Но в следующий момент веселое лицо писателя исказила страшная гримаса, гримаса боли.

— Что? Что с вами?! — не на шутку испугался и сам Воронов.

— Рука! Рука! — сквозь зубы процедил Грузинчик.

— Чем я могу вам помочь, Гога? У вас есть с собой обезболивающее?

— В номере оставил! У — у — у- у! Как боли-и-ит! — и Гога-Грузинчик скорчился и присел на корточки.

— Давайте я позову кого-нибудь? Надо срочно вызвать врача.

— Возьмите мой мобильный. Здесь, в кармане. Такси, такси вызовете. Вот номер. Мне помогут только мои лекарства. А здешним медикам долго объяснять придется, что случилось.

Воронов все сделал как надо. Он помог Грузинчику сначала спуститься на первый этаж, а затем сесть в такси.