Библиотека географа

— Золото. Золотые иконы из украинской ортодоксальной церкви в Бриджпорте, штат Коннектикут. Из выдвинутого федералами обвинения явствует, что дела Эдди и Пюхапэева очень похожи. Он тоже нанял тупоголового вора, чтобы тот выкрал для него эти вещи. Вор, однако, был взят с поличным и заявил, что истинным организатором этой кражи является Эдуард Иванов. Эдди не повезло: его защищал адвокат, назначенный судом, эдакое пугало в костюме, — а не наш уикенденский спец Джонни Кохрэн. Но я вот чего не пойму — какого дьявола эти двое решили вдруг на старости лет заняться кражей драгоценностей? — Джо обвел нас взглядом, словно ожидая услышать ответ, но ничего, кроме доносившегося из духовки шипения, не услышал.

— Может, из-за денег? — высказал наконец предположение Приенко. — Может, они оба были членами старой русской мафии?

— Все возможно, — кивнул Джо. — Но насколько я знаю, ты никогда раньше об этих парнях не слышал, верно? — Повернувшись ко мне и профессору Джадиду, он пояснил: — Приенко разрабатывает русскую мафию в нашем округе.

— Действительно, не слышал. С другой стороны, ни тот ни другой никогда в Уикендене не жили. Не говоря уже о том, что сам я работаю в этом городе меньше года. — Приенко вытащил из кармана тонкими и длинными, как у женщины, пальцами пачку сигарет «Парламент» и вопросительно посмотрел на профессора Джадида, который поставил перед ним пепельницу и положил коробок спичек.

Джо с философским видом кивнул и поскреб пальцами подбородок — вернее, то, что находилось у него под подбородком. У каждого мужчины на лице есть место, которое он в силу тех или иных причин никогда дочиста не выбривает. У Джо была жирная складка между вторым подбородком и шеей, поросшая, казалось, густым серым мхом.

— Пора обнародовать самое главное, — произнес он, неизвестно к кому обращаясь. Тем временем профессор Джадид поставил перед нами тарелки с ломтиками баранины в овощной заправке. Джо по-дружески пихнул локтем Приенко, от чего последний едва не свалился со стула. — Может, начнешь?

— Хотите, чтобы я об этом рассказал? Ладно. Дело в том, что на Иванова и человека, которого вы называете Пюхапэевым, имеются досье и в России. — Не дождавшись от нас комментариев, Приенко взмахнул рукой с зажатой в ней дымящейся сигаретой — к своей порции баранины он так и не притронулся. — В этом нет ничего особенно удивительного, если учесть, что у всех, кто служил в армии, вступал в комсомол или просто являлся жителем большого города, раньше снимали отпечатки пальцев. Удивительно другое — мне удалось получить ответ на свой запрос в течение одного дня. — Он хихикнул. — Мой брат, который работает в городской прокуратуре, сказал, что недавно все их архивы перевели на компьютеры. При этом старые архивы по-прежнему хранятся в огромном подземном хранилище в районе станции метро «Новокузнецкая». К счастью, у брата были романы с четырьмя из шести тамошних женщин-клерков, и с тремя из них ему удалось сохранить хорошие отношения. Если разобраться, сейчас он единственный человек в Москве, способный найти нужную нам информацию.

Никто из нас не засмеялся, но Приенко данная ситуация по какой-то непонятной причине казалась забавной.

— Ближе к делу. И поешь что-нибудь — очень тебя прошу, — сказал Джо.

Приенко, словно получив официальное разрешение, с энтузиазмом приступил к трапезе.

— Удивительно вкусно! Это что-то турецкое?

— Вы рецепт имеете в виду? — спросил профессор. Приенко кивнул. — Возможно, изначально это было греческое блюдо, но я изменил рецепт и теперь считаю его своим собственным. Хотя догадка, конечно, интересная. Думаю, блюдо и впрямь можно назвать турецким. В следующий раз я добавлю туда немного сумаха, и тогда, возможно…

— Извини, Аб, но у Приенко мало времени… Может, поговорите о кулинарии в другой раз?

Профессор Джадид было опечалился, но в следующее мгновение снова обрел доброжелательное расположение духа.

— Большинство стариков проводят свободное время в саду или на поле для гольфа. Я же вожусь у себя на кухне и люблю-таки посудачить о стряпне. Виноват. Прошу вас, Леша, продолжайте.

— Ну хорошо… Итак, согласно информации, полученной моим братом, отпечатки Иванова соответствуют отпечаткам некоего Ибрагима Икмаева, ингуша по национальности, приговоренного за контрабанду к сорока годам каторжных работ в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году.

— Любопытно, — сказал профессор Джадид. — В восемьдесят пятом году, говорите? Но неужели после падения Советского Союза в России не пересматривали приговоры?

Приенко пожал плечами.

— Когда Советский Союз распался, новой власти было не до уголовных преступников. Руководство, должно быть, рассуждало так: воры есть воры, и когда их посадили — при Советах или при свободном рынке, не столь существенно. Впрочем, я не знаю…

— Не знаете чего? — спросил я.