Библиотека, или Музей книг

Такова уж человеческая психология. И поэтому многие используют это свойство людей в полной мере. Говорят нам то, что мы хотим услышать, что нам приятно. Но если бы они лгали нам потому, что хотят нам сделать приятное, потому, что не хотят расстроить нас. В этом ничего зазорного нет. А зачастую это даже похвально, поскольку услаждает нашу душу. Они обманывают нас, чтобы украсть нашу душу, наш голос на выборах, нашу веру в честность и порядочность, наше мнение о себе, как о достойных людях. Чем выше должность, тем разрушительнее и порочнее ложь, тем большей вред она приносит обществу, тем сильнее она оскотиневеет людей. Они уже привыкают никому не верить и сами начинают лгать всем подряд. Даже без злого умысла.

Ложь развращает. Добрых делает злыми, храбрых – трусливыми, откровенных – скрытными. Ложь порождает ложь. Она, как наркотик, убивает сознание и душу. Человек, привыкший ко лжи, уже не может обходиться без нее. Ложь превращает человека в своего раба. Он теряет волю и покорно бредет за ней, куда бы она ни шла. У лживого человека нет своего пути. Ему определена дорога. И это дорога лжи и зла.

Васька непрестанно топтался на месте, слушая Вергилия, наконец не выдержал и простонал:

– Дядя Вергилий! А что будет со мной? Я ведь тоже иногда говорю неправду. Не сделаю уроки, а учителям говорю, что бабушка заболела и я не мог отойти от нее ни на минуту. У меня два дневника. Один для школы, а другой для дома. Иногда и безо всякой причины совру. Я даже иногда не замечаю, что соврал. А когда мне скажут, что соврал, только тогда и замечу.

– Это да! – согласился я. Рассмеялся. – Он у нас профессиональный врун. Не знаешь, когда он говорит правду, а когда врет.

– Поэтому учителя меня считают балбесом и вруном. Мама же гостям хвалится, что я хорошист и отличник и стану дипломатом или академиком. Мне ее жалко. Но и огорчать не хочется.

Да! Кающийся Васька прямо просился на холст. Художников отыскать здесь не проблема. В это время раздался крик:

– Эй! Подь сюда, Василий! Иди я тебе что-то покажу! Я сначала глазам не поверил!

Влад, который не выпускал из рук камеры, звал своего босса. Большой Василий нехотя поднялся.

– Туда глянь! – Влад протянул руку. – Не! Вот туда, куда я пальцем показываю! Видишь?

Губы Большого Василия вытянулись и округлились, как при восторге. Он долго всматривался.

– Это был большой человек! – воскликнул Стас. – Весь город держал. Сначала как бандит, потом пошел в бизнес, в депутаты и на самый верх. Деньги греб лопатой. Человека ему прикончить, как нам комара прихлопнуть. От одного его имени начинали дрожать и покрываться потом. А потом и самого его замочили. Говорят, что столичные. Что-то он с ними не поделил. Хоронили как какого-нибудь императора. Народищу жуть! Кругом менты! Движение перекрыли. Тащили через полгорода.

Большой Василий задумчиво ходил взад-вперед. Он задумался. Лучше всего ему в это время не мешать. Чапай думать будет! Подельники ждали его слова. И дождались.

– Кажется, нам серьезно повезло, пацаны! Необычайно повезло! Это будет бомба! Точняк! Его же знали столько людей! И не только в нашем городе, но и за пределами.

– О чем ты? – спросил Стас. – И с какого такого перепугу нам повезло? Расшифруй!

– Мы должны взять у него интервью. Представляете, интервью из загробного мира! Это взорвет интернет. Счетчик будет зашкаливать. Рекламные агентства завалят нас предложениями.

– Но разве это возможно? – усомнился Стас. – Хорошо бы, конечно, так, как ты говоришь.

18. Интервью с бандосом

Троица, воодушевленная идеей босса, стала спускаться в долину. Васька не выдержал и побежал следом за ними. Мы присели возле камня и наблюдали за тем, что происходило внизу. Интересно, выгорит ли у нашей блатной троице это дело?

Делегация приблизилась к тому… объекту или субъекту? Как правильно с научной точки зрения? Беседа продолжалась довольно долго. Но о чем шла речь, мы, конечно, даже не догадывались. Потом Васька уже пересказал, сбивчиво и косноязычно, как всегда. А я постараюсь передать это нормальным человеческим языком. Но поскольку это моя версия, допускаю, что многое может быть звучало не совсем так, но главное суть. Ведь вы же согласны? А самое главное я умею ухватывать.

Итак, наша четверка приблизилась к субъекту-объекту, которого плотно окружили черти.

Чем ближе они подходили, тем сильнее было зловоние. И неудивительно! В большом котле была не смола и не кипяток, а человеческие испражнения. Извините за мове тон! Но из песни слова не выкинешь. Тем более слово это вполне цензурное.

Сначала Льва Борисовича – так его звали – черт кормил этой похлебкой из ложечки. Зачерпывал и подносил к губам. Конечно, тот ни в какую. Тогда ему вставили шланг с воронкой в рот и стали держать за руки. Черт выливал ложку за ложкой в воронку. Лев Борисович выпучивал глаза, лицо его становилось пунцовым, живот ходил ходуном, коленки подпрыгивали. Но его держали очень крепко и вырваться он не мог.