Библиотека мировой литературы для детей, т. 30, кн. 2

Батыры-воины, прогнав царя со змеиным туловищем и двенадцатью человеческими головами, с радостью возвращались домой. Приехал домой и Тимербек. Но радость его сменилась горем. Не слезая со своего крылатого коня, батыр вложил в ножны саблю, которая могла одним взмахом достать врага за сорок верст, и поехал искать Гульнур.

Ехал батыр месяц, ехал год, семь морей переплыл, семь гор проехал. В одной горной пещере повстречался Тимербеку седовласый старик.

«Здравствуй, дедушка! Какая судьба привела тебя в эти горы?» — спросил батыр.

«Путнику — добрый путь! — приветствовал его старик. — Ты, джигит, кажется, спросил, какими путями я попал сюда? Я пришел той же дорогой, что и ты».

Тимербек слез с коня и сел на камень возле старика. Старик начал рассказывать:

«Когда я был таким же молодцом, как и ты, мою сестру похитил дракон. С тех пор я искал ее много лет и теперь наконец нашел. За этой горой есть железный дворец с золотой крышей. Там живет дракон. Но я состарился, одряхлел, и у меня уже не осталось силы, чтоб побороть дракона».

«Наверно, и моя сестра в этом дворце. Едем скорей! Как видно, у нас с тобой одно и то же несчастье», — сказал Тимербек и вскочил на своего коня.

«Будь терпелив, джигит, — ответил старик. — Я и сам в юности был известным батыром. Но к этому дракону нельзя близко подойти. Когда он видит приближающегося к его дворцу человека, то на сорок верст изрыгает из своей пасти огонь».

Выслушав рассказ, Тимербек вынул из ножен свою саблю, взмахнул ею — и перед глазами старика от земли до неба сверкнула молния.

«Это сабля мести», — объяснил Тимербек и рассказал старику о волшебном свойстве своей сабли.

И отправились они вдвоем в путь-дорогу. День идут, ночь идут. Наутро достигли батыры вершины высокой горы. Отсюда увидели они железный дворец. Его золотая крыша сверкала на солнце. А вокруг дворца все было черным-черно, земля превратилась в золу и уголь. Вдруг из дворца навстречу батырам с шумом вырвался огонь. Огонь все приближался и с каждой секундой увеличивался.

«Этот огонь я видел много раз, — сказал старик. — Это дракон, заметив нас, вышел из дворца».

А огонь, превратившись в огромное пламя, уже совсем приблизился к батырам. Тогда Тимербек вынул из ножен свою саблю и ударил ею по огню. Раз ударил и другой раз ударил, но пламя разгоралось все сильнее. Вот уже совсем окружил огонь батыров, опалил им лица, но не бросил Тимербек сабли своей, хоть она и накалилась докрасна.

День бился с огнем Тимербек, ночь бился. На третий день огонь ослабел. Тимербек шаг за шагом стал приближаться к дворцу дракона. За Тимербеком шел и старик. К вечеру третьего дня огонь потух, с земли поднимался черный дым. Это дымились двенадцать отрубленных голов убитого дракона.

Батыры сломали семь дверей железного дворца и вошли в него. А дворец был полон самых красивых девушек страны, похищенных драконом. И тут среди них Тимербек и старый батыр нашли своих сестер. Освободили всех пленниц и отправились домой. Радуются и веселятся они и даже плачут от радости. Да и как же им не радоваться!..

Бабушка свои сказки всегда заканчивает неожиданно. Никогда не добавит, как дедушка Мансур: «До сих пор живут-поживают, добра наживают».

Я лежу и молчу. А перед моими глазами, как молния, сверкает волшебная сабля.

— Бабушка, где же теперь сабля того батыра? — не выдержав, спрашиваю я.

Бабушка неторопливо отвечает:

— В руках у твоего папы, Ямиль, та сабля… Спи уж, спи…

Письмо, которое трудно прочесть

Мама все не едет.

Однажды утром, когда бабушка вышла подоить корову, пришла тетя Гюлхылу, письмоносец. Она оставила для мамы газету из Уфы. В этой газете я разбираю только два слова, они написаны крупными буквами: «Красная Башкирия». Тетя Гюлхылу дала мне еще небольшую, сложенную вчетверо бумажку.

— Это телеграмма от матери, — сказала она и ушла.

Я держу в руках телеграмму и не знаю, что с ней делать. Что это такое — телеграмма? Хорошее это что-нибудь или плохое?

— Бабушка, а бабушка! — кричу я и бегу к ней навстречу. — Принесли телеграмму!

— Кто? Откуда?

Бабушка смотрит по сторонам. Я отдаю ей бумагу и вижу, как дрожат ее руки.

— Боже мой, только бы не «похоронная»… — говорит она.

— Нет, бабушка, тетя Гюлхылу сказала — телеграмма от мамы.

Бабушка торопливо одевает меня и посылает за дедушкой Мансуром. Если у нас что-нибудь случается, мы всегда зовем дедушку Мансура, чтоб посоветоваться. Как он скажет, так и делаем, потому что нет ничего на свете, чего бы он не знал.

Дедушка Мансур часто говорит: «Мне уже скоро девяносто лет».

Девяносто — это очень много. Я умею считать до девяноста. У дедушки Мансура есть жена — слепая бабушка Фархуниса. Они живут только вдвоем. У них не было сыновей, а дочери вышли замуж и уехали в другие аулы.

Моя бабушка часто говорит:

— Ты, Мансур, живешь с божьей помощью!

А Мансур отвечает:

— Если б не заботился обо мне колхоз, недалеко бы я ушел с божьей помощью, сестра.

Их разговор я плохо понимаю.

Дом дедушки Мансура рядом с нашим. Я вхожу в ворота. Дедушка Мансур подметает двор.

— Дедушка! Принесли телеграмму, иди скорей! — кричу я.