Библиотека на Обугленной горе

– Ну, вы же позвали Торпа. Он не слишком силен в переговорах. Вы собираетесь их убить?

Повисло молчание. Секунду спустя Хэманн произнес:

– Спасибо, Эрвин. Вы можете идти.

Эрвин подождал, но на этот раз президент не стал вмешиваться.

– Да, конечно. – Эрвин снова сплюнул. – Плохая идея.

Теперь на него сердито уставились и Хэманн, и госсекретарь.

– Почему? – осведомился президент.

– Думаю, именно этого они и добиваются, – ответил Эрвин. – Она добивается. Кем бы девица ни была, она отнюдь не дура. Она ведь должна была понимать, что вы отследите звонок, верно? И должна была понимать, что вы рассвирепеете, если потрясти вашу клетку.

– Она не трясла… – начал Хэманн.

– Ну да. Конечно. Так вот, насколько я себе это представляю, вы можете либо вприпрыжку пробежаться по веселому следу, который она для вас выжгла, либо затаиться на время в высокой траве и поглядеть, что за хрень вокруг творится.

Президент долго смотрел на Эрвина.

– Хорошее замечание, – наконец сказал он. – Я об этом подумаю.

– Сделайте милость. Я вам больше не нужен?

– Нет.

На всех лицах отразилось облегчение.

– Эрвин, вы бы не могли подождать меня в приемной? – спросил Торп. – Я бы хотел обсудить с вами некоторые детали.

– Хорошо, – согласился Эрвин. Мысленно вздохнул, подумав о палой листве. – Конечно.

И вышел через причудливо изогнутую дверь, задержавшись лишь на мгновение, чтобы провести пальцами по великолепной обшивке.

iii

Они совещались еще около часа. Раздраженный Эрвин развлекался тем, что выводил из себя секретаршу. Наконец дверь открылась. Стадо придурков высыпало в приемную, в большинстве своем бросая мрачные взгляды на Эрвина.

Торп вышел одним из последних. С широко раскрытыми глазами зашагал к Эрвину.

– Знаете, в Управлении о вас часто говорят, – сказал он. – Йошитака и другие. Я слышал некоторые истории. Но до сего дня по-настоящему не верил, что…

– Эй! – крикнул президент в открытую дверь. – Эрвин? У вас найдется минутка?

Эрвин и Торп переглянулись.

– Он не может меня убить. – Эрвин пожал плечами. – У меня есть крест за «Выдающиеся заслуги».

– Целых два. И Почетная медаль.[10]

– Точно, еще эта побрякушка. – Эрвин вернулся в Овальный кабинет. – Да, сэр?

– Я хотел поблагодарить вас за помощь сегодня, – сказал президент, – и, разумеется, за службу родине. – Он сделал паузу. – Встреча с вами была действительно незабываемой.

– Ага. Мне тоже было приятно с вами познакомиться. – Эрвин пренебрежительно помахал рукой. – Рад помочь и все такое. – Он помолчал. – Слушайте, можно еще вопросик?

Прежде чем ответить, президент серьезно задумался.

– Валяйте. Но я могу воспользоваться пятой поправкой.[11]

Эрвин не улыбнулся.

– Я за вас не голосовал. – Он выждал, будет ли реакция. Ее не последовало. – Потому что всякий раз, выступая по телевидению, вы выглядели полным кретином. Это было крайне убедительно.

– Эрвин, может, нам следует… – позвал из приемной Торп.

– Годы практики, – сказал президент. – Задавайте свой вопрос.

– Мне просто любопытно, зачем вы это делали. Притворялись полным кретином.

Президент ухмыльнулся.

– Может, по той же гребаной причине, что и вы.

Секунду они смотрели друг на друга, потом рассмеялись, искренне и громко.

– Точно, – сказал Эрвин. – Ладно, убедили. Удачи в ноябре!

– Спасибо, – ответил президент. – Она мне не понадобится.

Они снова рассмеялись. Эрвин вышел в приемную стервозной секретарши.

– Эй! Эрвин?

Он обернулся:

– Да?

– Каждый второй вторник мы играем в карты. Я буду рад вас видеть, если окажетесь в городе.

Эрвин обдумал предложение.

– Это вряд ли. Я вас догола раздену.

– Я могу печатать деньги. – Снова ухмылка.

– Хм-м. Ну да. Верно. Ладно, я в деле. Во сколько?

– Обычно около шести.

– Тогда до встречи.

– Филлис? – Секретарша президента подняла глаза. – Включите Эрвина во вторничный список. Если я буду занят, пусть Гарольд привезет его в резиденцию.

Нахмурившись, она сделала пометку в блокноте.

– Да, сэр.

Торп смотрел на Эрвина с чем-то вроде благоговения.

– Жду встречи, – сказал Эрвин.

И это была правда.

Интерлюдия III Джек

i

Стиву было двенадцать, когда он осиротел. Он до сих пор хорошо помнил жизнь с родителями. Но автомобильная авария, убившая их и погрузившая его в кому, пропала целиком и полностью; исчезло все, что было после миски с кукурузными хлопьями на завтрак за три дня до трагедии. Ему сказали, что так часто бывает при серьезных повреждениях головного мозга. Стив помнил, как очнулся в палате. Стояла ночь, и рядом никого не было, хотя час спустя появилась его тетя Мэри, сплошные слезы и объятья. Его родители погибли. Сам Стив впал в кому.