Библиотека потерянных вещей

– Понимаю, вопрос не только в том, чтобы что-то заменить или отремонтировать. Ты хочешь обходиться без посторонней помощи. Чтобы можно было не вызывать рабочих и не беспокоиться о том, что они увидят.

Я кивнула, выдыхая зыбкие волнения и бесполезные сомнения:

– Прости, что так странно себя веду. – Я снова выдохнула с открытым ртом и, рискуя уронить и сломать вещи вокруг меня, упала в его объятия и спрятала лицо в мягкую ткань его рубашки.

Я всмотрелась в его лицо, в резкие угловатые черты, выструганные под дуб, – до боли настоящие. Эшер был здесь, со мной, а не за тысячу грез отсюда.

– Я переживала старшую школу, сунув в книгу не только нос, но и всю свою жизнь. Пока Марисоль и другие девчонки ходили на свидания и на танцы, я об этом читала. Но теперь все, хочу настоящей жизни. Ведь даже в первый день нашего знакомства я говорила репликами из романа.

– Но я тебя увидел.

– Эшер, я до сих пор не понимаю как. Ведь я сделалась невидимкой.

– И все же я тебя увидел. И не раз. А потом… – Он прижал меня к себе. – Я захотел быть с тобой.

– Почему? – спросила я. Его слова сияли на фоне холодных и темных фактов моей правды. – Рядом с тобой я становлюсь даже еще более неприметной.

– Хочешь сказать, что мои глаза такие же ущербные, как колено?

Я усмехнулась и закатила глаза.

– Ты высокая. И изящная, как кошка. У тебя идеальный рот и эти брызги веснушек… – Он провел большими пальцами по моим скулам. – Вот здесь. – Он нежно чмокнул меня в щеку. – Ты, – улыбнувшись, продолжал он, – такая симпатичная. А когда мы в «Желтом пере» и я смотрю на тебя из противоположного конца комнаты, а ты склоняешься над книгой, ты просто прекрасна.

Нервный, горячий выдох – другого ответа у меня не нашлось. Он улыбнулся:

– Я наблюдал за тобой почти каждый день. Наблюдал за тем, как ты убираешь за ухо прядь волос и как влюбляешься в слова, вбирая их в себя… Ты не просто красива. В тебе все те места, куда я хотел бы полететь. Твой ум прекрасен, он так гениален, что ты просто светишься.

Ах, мне хотелось зацеловать его до бесчувствия, но в голове все дребезжало и кружилось.

– Боже, Эшер, ты… но я…

– Что ты?

– Та настоящая я, про которую я тебе говорила. Она сплошная неразбериха. Я сплошная неразбериха. – Я обвела рукой все накопленное. – У тебя буду не только я. Со мной в нагрузку идет то, что никому не нужно.

– Ничего. Ведь со мной тоже неразбериха.

Он опустился на стул. Удивительное дело, тот оказался пустым. Эшер задрал левую штанину до колена, и я едва не задохнулась от испуга. Вся голень до щиколотки была исполосована зубчатыми шрамами, все еще розовыми от рвущейся на поверхность новой кожи. Прямо по колену шел длинный разрез, который сделал хирург, чтобы Эшер мог снова ходить. Со временем шрамы поблекнут, но они никогда не исчезнут. Опустившись на ковер, я нежно провела пальцем по каждому набухшему воспоминаниями и несбывшимися мечтами шраму – все они появились из-за одного весеннего вечера, который Эшеру следовало бы провести дома.

Взяв мою руку, он положил ее себе на лоб, перечеркнутый шрамом с зазубринами, похожими на железнодорожные шпалы.

– Ужас, одним словом. Когда придешь ко мне домой, увидишь, сколько там лекарств. Полтумбочки в бутылочках. – Он схватил меня за руку и крепко сжал. – А потом еще мигрени и смены настроения. Я не в состоянии ни пробежаться с тобой по дорожке, ни разделить кусок шоколадного торта.

– Это не важно. Ты ведь выжил.

– Я выжил, и я здесь. Но когда надену шорты и на меня станут показывать пальцем, когда нам придется сидеть дома или когда я нагрублю тебе, потому что у меня раскалывается голова, не будет ли это для тебя слишком? Не слишком ли много моей неразберихи?

– Ни в коем случае.

– Вот и твоей для меня тоже.

Я легла щекой ему на колени и закрыла глаза.

– В последние несколько дней я кое-что понял, – добавил он. – Не буду больше винить себя в аварии. В том, что не усидел дома. Я не должен был поступить в Аннаполис.

– А как же мечта? Морская пехота и реактивные истребители?

– Если бы я был в форме, в Мэриленде, то не зашел бы в тот самый книжный. Если бы я оказался в аудитории в Аннаполисе, то не сидел бы здесь, с тобой.

Я замотала головой, не отрывая ее от джинсовой ткани:

– Той мечте я не замена.

– Ты часть другой мечты. Именно в этом я ошибался. Нам нельзя сосредоточиваться на одной распланированной до мелочей мечте. Жизнь до мелочей не предскажешь. Она, как и мы, полна неразберихи и перемен. Вот и наши мечты могут меняться. Мы, тем не менее, должны мечтать по-крупному – я так и делаю. Но теперь свою новую мечту я могу разделить с тобой.

Подхватив под плечи, он приподнял меня, посадил на здоровое колено и обнял.

– Никогда не забывай. Я тебя увидел, Дарси Уэллс, – сказал он, приблизив губы к моим губам.

– Я тебя увидела тоже, – ответила я, сводя на нет остававшееся между нами микроскопическое расстояние.