Библиотека утрат и находок

– В самом деле, Эзмерельда. Послушайте свою дочь. Не устраивайте сцен.

Глаза у Зельды горели. Она выпрямилась во весь свой небольшой рост.

– Да, да, барыня. По крайней мере, я настоящая бабушка Марты.

У Бетти в глазах все происходящее вокруг будто замедлилось. Элеонора глядела бессмысленно. Дилан дотронулся кончиками пальцев до ее руки. Невеста Тревора заплакала.

– Ах, – с наигранным удивлением громко произнесла Зельда. – Для всех вас это новость? Что дорогой ваш Томас не папочка Марты?

Томас бросился к Зельде. Он обхватил ее и вынес из комнаты. Входная дверь была еще открыта, и он вытолкнул Зельду на улицу. Зельда хотела задержать дверь, но Томас с силой захлопнул ее и не отпускал.

– Пустите меня! – кричала Зельда, стуча в дверь кулаками.

– Зельда, – раз за разом громко повторял Томас, пока она не перестала стучать. Он подождал еще, потом приоткрыл дверь и выглянул. – Чтобы я вас больше никогда не видел! – размеренно и твердо произнес он и сжал зубы. – Вы. Для нас. Умерли.

Он захлопнул дверь и запер.

Бетти наблюдала беспомощно, кусая губы. Слышны были крики Зельды на улице. Она посмотрела через стекло в двери – Джина уводила Зельду прочь.

Томас поднял руку, рука дрожала. Бетти съежилась; он наставил на нее указательный палец.

– Я говорил тебе, Бетти! – прорычал он, тыча пальцем в воздух.

– Томас. Прости. – Она взяла его за лацканы. – Она мне пообещала…

– Ты слышала, что она сказала моим родственникам, – прошипел он.

– Мы можем сказать, что это неправда. Они видели, что она пьяная.

– Наша дочь была при этом…

Бетти заметила, с каким ударением он это произнес – так, будто Лилиан была единственным ребенком.

– Ну, правда, Томас. Мы можем это исправить. Никому не надо знать. Они поверят нам, а не ей. Войдем сейчас и объясним…

Томас уперся в нее ледяным взглядом.

– Я сам скажу им. Но хочу, чтоб ты поняла, Бетти, – это была последняя капля. Это не может продолжаться.

– Что не может?

– Это. Зельда не знает удержу. Мы не можем ей доверять. Тебе придется выбирать.

– Выбирать из чего?

– Либо я, либо твоя мать.

Бетти заморгала, глядя на него.

– Я всегда был на твоей стороне. Никогда тебя не подводил. – Томас погладил ее по щеке. – Обещал, что буду о тебе заботиться и воспитывать Марту как родную.

– Томас, прошу тебя. Зачем ты так?

– Либо Зельда, либо я.

– Нет!

Томас постоял молча и пошел в столовую. Открыв дверь, он еще раз посмотрел Бетти в глаза, потом шагнул внутрь и закрыл за собой дверь.

Бетти осталась одна в передней. Она дрожала; кровь в голове стучала так, что, казалось, череп может лопнуть. Ничего не видя перед собой, она подошла к уличной двери и нащупала ручку. Из столовой доносился голос Томаса. Он звучал спокойно и весело, как будто ничего не произошло. Бетти повернула ключ и задержала на нем руку, готовая открыть дверь и пойти за матерью.

Но что-то удержало ее, и она шумно выдохнула. За все эти годы она научилась обходиться с Томасом, но мать ее была непредсказуема. Почему она не объяснила сразу, что Джордж, или Джина, или как ее там, – женщина? Она нарочно привела ее сегодня?

Как же она устала быть посредницей, каждый раз утихомиривать бурю. И она знала: если Томас что-то сказал, он никогда не пойдет на попятный. Дышать было тяжело, она обхватила грудь. Заперла дверь и потащилась наверх. Перед комнатой дочери на мгновение задержалась, потом ступила внутрь. Марта спала, на кровати вокруг нее лежали листки бумаги, словно она спала среди кувшинок.

Медленно, дрожащими руками Бетти собрала бумажки. Это были сказки, она аккуратно положила их на тумбочку. Поцеловала Марту – лоб у нее стал прохладнее, дышала она медленно и спокойно.

Бетти прикоснулась к ее щеке тыльной стороной ладони.

– Не волнуйся, – прошептала она. – Никто никогда не узнает.

Одного она желала – спокойной, защищенной жизни для семьи. Одного хотела – чтобы прекратились эти страсти.

И тут Бетти приняла решение. Она сделала выбор.

Глава тридцать вторая Бабушка

Марта остановила такси, чтобы ехать с Зельдой домой. Она не хотела разговаривать при водителе, поэтому они всю дорогу молчали, каждая смотрела в свое окно. В голове у нее вертелись слова Лилиан. Набирали скорость и как снежный ком, катящийся по склону, делались все больше и больше.

Неужели она правду сказала?

В дом они вошли молча. Марта стянула с себя пальто и бросила на обеденный стол. Ощущение было такое, будто в костях у нее лед; она сложила руки на груди и потерла плечи. Зельда подошла к окну. Она смотрела на залив, маленькая и хрупкая. Марта встала позади нее. Стекло запотело от их дыхания.

– Лилиан сказала, что Томас мне не отец, – произнесла она вполголоса.

Зельда слегка пожала плечами.

– Ах. Глупость она сказала.

Марта смотрела ей в затылок. Щеки у бабушки были бледные и худые, но Марта больше не хотела слышать полуправду и отговорки. Она сделала шаг и загородила от Зельды окно.

– Скажи. Томас Сторм мне отец или нет? Мне надо знать.