Библиотека выживания. 50 лучших книг

На семнадцатом месте стоит замечательное повествование Рисса, который был ранен в плечо 7 января 2015 года в 11:33 на улице Николя Аппер в редакции Charlie Hebdo. Когда я открыл его книгу, первое, о чем я подумал, наверняка какая-то мерзопакость: «Как у него получится не повторять все то, что уже написал Филипп Лансон?» Тем не менее, кроме тщательного, сдержанного и нестерпимого описания массового убийства, «Одна минута сорок девять секунд» не имеет ничего общего с книгой «Лоскут» (специальный приз «Ренодо» 2018 года и 16-е место в нашем рейтинге). Как он пишет на странице 124, «существует столько дней 7 января, сколько было жертв». Многие испытывали потребность поговорить об этом, осознать, что с ними произошло, ясно и неопровержимо описать подобное безумие. Их книги о выживании среди мертвых, похоже, написаны потому, что Кабу, Эльза Каят, Шарб, Оноре, Бернар Марис, Тигно или Волински больше не смогут ничего сказать. С 1992 года Лоран Суриссо, известный как Рисс, был художником-карикатуристом, отличавшимся исключительно черным юмором, наверное, самым «хардкорным» из всех. Он продолжает писать редакционные статьи и каждую неделю рисует для Charlie Hebdo, которым он руководит после кровавой бойни. Однако его литературный стиль диаметрально отличается от его графического стиля.

Когда Рисс рисует, он является учеником Райзера: он становится жестоким, грязным, неудобным, чрезмерным, насколько это возможно. Когда он пишет, он делается чувствительным, человечным, негодующим и меланхоличным. Такая шизофрения восхищает меня, поскольку литература дала ему возможность совершить чудо: раскрыть все, что творится в голове карикатуриста, которому никогда не доводилось так сильно страдать из-за своего искусства, и который уж точно не представлял себе, что окажется в эпицентре подобной бойни, и не осознавал, что отныне его миссией станет отстаивание свободы слова во Франции начала XXI века. Рисс выступает в роли травмированного весельчака, насмешника, отказывающегося от статуса жертвы, выздоравливающего школьника, безгрешного и сердитого. У него немало страниц о том, о чем Лансон отказался писать из-за дендизма (а также потому, что он не является главой издания): об одиночестве в борьбе с религиозным фундаментализмом, о непристойной полемике по поводу денег Charlie, о «бульканье в соцсетях», а также о других раненых, погибших, и обо всех трусливых пособниках террористов в 2006 году, во времена скандала с карикатурами на пророка Мухаммеда. Лансон живет с миром в душе, а Рисс находится в состоянии войны.

В прошлом году я написал роман, выступающий против опасностей смеха, и мне казалось необходимым склонить голову перед самым смелым и израненным юмористом моей страны.

Номер 16. «Лоскут» Филиппа Лансона

(2018)

Когда на следующий день после кровавой расправы я узнал, что Филипп Лансон 7 января 2015 года присутствовал на редакционной конференции Charlie Hebdo, что он был тяжело ранен, но выжил, я сразу же подумал, что однажды он напишет книгу об этом событии. Начал он с рассказа о периоде своего выздоровления после Charlie, и его летопись отличается беспредельным изяществом. Однако «Лоскут» – не компиляция его статей. Это неоспоримый, абсолютный шедевр, памятник травмированной искренности и кровоточащего ума, который разрывает нас на части. Хотя по-человечески невозможно сбавить тон, говоря о мученике свободы слова, давайте не будем забывать, что существовало немало способов потерпеть неудачу с такой книгой. Излишний лиризм мог стать тошнотворным, излишний гнев мог убить эмоции, излишняя жалость могла все испортить. На каждой странице, которую Филипп Лансон буквально вырывает из своей живой плоти, ему удается найти идеальную дозировку между фактической точностью и стилистической простотой: литература питается болью, но одной боли недостаточно. Нам известна только одна похожая попытка – книга Цруи Шалев, удачно названная «Боль»: любовный роман, опубликованный израильской писательницей, серьезно пострадавшей в результате взрыва автобуса в Иерусалиме в 2004 году.