Библиотека выживания. 50 лучших книг

Литературная критика – забавная профессия. Я должен рассказать вам о том, как литература порой посылает нам странные сигналы, исходящие невесть откуда… Я взял с собой в Ниццу шикарное печатное издание, где на обложке позировал какой-то чудак в белых брюках. В сентябре 2019 года в коллекции Bouquins был опубликован том, впервые объединивший все творчество Раймона Русселя (1877–1933). Этот миллионер, денди и затворник является автором нескольких «культовых» книг, так говорят о книгах, которые всегда цитируют, но никогда не читают: «Африканские впечатления» (1910), Locus Solus (1913) и «Как я написал некоторые свои книги» (1935 год, посмертно). Совершенно безумные романы, где поезда ходят по «рельсам из телячьего легкого», можно расположить между экспериментальным сюрреализмом и театром абсурда до Ионеско. В своем предисловии Ян Муа пишет: «Раймон Руссель стремится искоренить мир, существующий для всех». Чуть дальше в нашей «Библиотеке выживания» мы остановимся на примере Гюисманса, самого одинокого человека в мире. Хорошо, что здесь хотя бы приводится фотография Раймона Русселя. Писатели-декаденты часто запирались в таком «месте, где можно побыть одному» (Locus Solus). У дез Эссента в романе Гюисманса «Наоборот» была черепаха, панцирь которой инкрустирован золотом и драгоценными камнями; Марсьяль Кантерель, единственный обитатель Locus Solus, бережно хранит стеклянный резервуар в виде гигантского алмаза, где плавают бесшерстный сиамский кот, танцовщица и ожившая голова Дантона. Прежде чем впасть в депрессию, Раймон Руссель сделал ставку на свой более доступный первый роман, целиком написанный александрийским стихом: «Подкладка» (1897). И вот здесь я подхожу к знакам судьбы, объявленным в начале этого текста. Я написал его в номере с видом на Английскую набережную, потому что меня пригласили на фестиваль CineRoman в Ницце. Так вот, я обнаружил, что действие первого романа в стихах «Подкладка», опубликованного Русселем в возрасте двадцати лет, почти полностью разворачивается на Английской набережной. Парочка влюбляется, теряется, вновь находит друг друга в центре грандиозного карнавала в Ницце.

Раймон Руссель описывает гипсовое конфетти, осыпающееся белым пеплом на обувь и землю. Он изображает картонные маски, жутких пьеро, лошадей, тянущих колесницы, и фейерверки, которые взрываются, как при бомбежке. Сегодня, после того, что произошло в этом месте пять лет назад, «Подкладку» невозможно читать без слез на глазах. Самая красивая поэма о событиях 14 июля 2016 года была написана в 1897 году.

Номер 18. «Энциклопедия карикатуры» журнала The New Yorker

(2019)

В монументальном бокс-сете издательства Les Arnes собраны лучшие карикатуры американского еженедельника The New Yorker с 1925 года. Глядя на две тысячи пятьсот неопубликованных рисунков с остроумными комментариями, переведенными на французский язык под редакцией Жана-Лу Шифле, пользуюсь удобным моментом, чтобы выразить свой фанатичный восторг без малейшей критики. В рисунках, не носящих явно сатирического характера, есть некая загадка. В чем секрет журнала The New Yorker, заставляющего нас смеяться даже без изображения в карикатурном виде политиков текущей недели? У нас во Франции традиция насмешек существует со времен Рабле и Мольера, но мы не умеем забавлять с помощью котов-психоаналитиков, депрессивных динозавров или брошенных на необитаемом острове людей, которые ищут код Wi-Fi. В The New Yorker вы не увидите карикатур на Дональда Трампа, потому что журнал считает – и вполне справедливо, – что политические карикатуры устаревают на следующий же день после их публикации. Принцип The New Yorker – отстаивать абсурдный юмор, неустаревающие недоразумения, вечные ситуации, напоминающие афоризмы Чорана. Одним из редких случаев, когда журнал рискнул на это пойти, стало изображение Барака Обамы в мусульманском наряде в Овальном кабинете с портретом Бен Ладена на стене. Ставилась цель высмеять крайне правых, которые обвиняли тогдашнего кандидата от Демократической партии в исламо-гошизме в американском стиле и в террористической направленности. Однако такую шутку никто не понял, и журналу пришлось извиняться как перед четой Обама, так и перед читателями.

The New Yorker также избегает непристойности и порнографии. Это довольно фешенебельный, а может, деликатный, иллюстрированный журнал, в зависимости от вашей точки зрения на необходимость произносить грубости для того, чтобы вызвать комический эффект.