Библиотека XXI века

Так что говорить надо не о мизантропских намерениях авторов, а самое большее – о свойственных выбранному ими методу ограничениях. Оригинальность «Одной минуты» в том, что она не является статистикой баланса, то есть сведениями об уже канувших в Лету событиях, как обычный годовой отчет, а информацией, синхронной с миром людским. Она сродни компьютеру того типа, который мы называем работающим в реальном времени, то есть устройству, следящему за событиями, на которые его настроили синхронно их свершению.

Увенчав таким образом авторов, критик из «Encounter», однако, тут же отстриг часть лавровых листиков, которыми одарил их, взявшись за предисловие. Условие правдивости, которое декларируют Джонсоны, чтобы уберечь «Одну минуту» от упреков в чрезмерной вульгарности либо пасквиле, звучит красиво, говорит он, но практически невыполнимо. Книга не содержит «всего о человеке», ибо это невозможно. «Всего» о нем не содержат даже самые большие библиотеки мира. Количество антропологических данных, обнаруженных учеными, уже давным-давно выходит за пределы ассимилятивных возможностей индивидуума.

Разделение труда, в том числе и умственного, начавшееся около тридцати тысяч лет тому назад в палеолите, стало явлением необратимым, и тут уж ничего не поделаешь. Мы – вольно или невольно – отдали свои судьбы в руки экспертов. Ведь политики – это своего рода эксперты, только самозваные. Даже то, что компетентные эксперты служат либо выслуживаются перед политиками с невысоким интеллектом и убогим даром предвидения, беда не большая, ибо и среди экспертов первого класса нет согласия ни по одной из основных проблем мира. Так что неизвестно, была ли бы логократия переругавшихся экспертов лучше правительств посредственностей, которым мы подчиняемся. Ухудшающийся умственный уровень ведущих политических элит есть результат повышающейся сложности мира. Поскольку охватить его полностью не может никто, даже наделенный величайшим умом, постольку во власть пробираются те, кто от этого ничуть не страдает. Не случайно в «Одной минуте», в разделе «Совершенство ума» нет показателей интеллекта выдающихся правящих мужей мира. Даже дотошным Джонсонам не удалось подвергнуть этих людей тестам на интеллект.

Моя точка зрения на эту книгу не столь драматична. О ней можно рассуждать бесчисленными способами, о чем свидетельствует хотя бы данная рецензия. Это, я думаю, и не злостный пасквиль, и не истинная правда. Не карикатура и не зеркало. Асимметрию «Одной минуты», то есть того, что человеческого зла в ней значительно больше, чем проявлений добра, а несчастий нашего существования – нежели прелестей, я не приписываю ни намерениям авторов, ни методу. Книга может обескуражить только тех, кто все еще сохраняет какие-либо иллюзии относительно Человека. Асимметрию добра и зла, пожалуй, удалось бы даже показать в числовом выражении, чего Джонсоны как-то не сообразили. А ведь разделы, посвященные порокам, преступлениям, обманам, кражам, шантажам, а также новейшим видам преступлений, именуемым компьютерными (речь идет о таких манипуляциях с этими электронными продолжениями работы мысли, которые приносят программистам выгоды, находящиеся в противоречии с законом, а в последнее время распространились на действия, которые пока что нельзя признать преступлениями в силу принципа «nullum crimen sine poena...»[151], стало быть, не преступник тот, кто использует гигантскую вычислительную мощность машин, чтобы повысить шансы выигрыша в лотерее либо азартных играх: несколько математиков показали, что можно взять банк в рулетке, анализируя движения шарика, поскольку ни одна рулетка не является идеально случайностным устройством, иначе говоря, проявляет отклонения от теоретического математического ожидания результатов, что можно установить с помощью компьютера и воспользоваться этим), гораздо шире разделов, посвященных «самаритянским» актам.

Авторы не сопоставили соответствующих цифр в общей таблице, а жаль. Это бы четко показало, сколь более многолико зло, нежели добро. Другим можно помогать меньшим количеством способов, нежели мешать, ибо такова природа вещей, а не статистический метод. Наш мир находится не на полпути между адом и раем, а, похоже, гораздо ближе к первому. Однако, не имея в этом отношении иллюзий, к тому же достаточно давно, я не почувствовал себя огорченным рецензируемой книгой.

Библиотека XXI века

Принцип разрушения как творческий принцип. Мир как всеуничтожение

Введение

Книги с такими или подобными им названиями начнут появляться в конце XX века. Но нарисованная в них картина мира получит всеобщее признание лишь в следующем столетии, когда открытия, совершаемые в далеких друг от друга областях науки, сольются в единое целое. Это целое – скажу сразу – опрокинет нынешние представления о месте, занимаемом нами во Вселенной.