Библиотекарь рун. Том 2

— Арт! — пискнула Муэро, — дай мне дойти до ванной и…

— Да! И потру тебе спинку! — обрадовался я чудесной перспективе. И получил щипок за бок.

— Марш на кухню! Никаких спинок! Порежешь хлеб и ветчину… и овощи! — Эдна поднялась на колени, быстро пряча свои обнаженные прелести под импровизированной тогой из тонкого одеяла. В меня нацелили строгий оценивающий взгляд. — Надеюсь, ты не распилишь мне стол и ничего не расплавишь! Арт, ну правда, давай выберемся сегодня из кровати! Хоть на время!.. — и взгляд сменился на умоляющий…

Убежала! Эх! Но поесть действительно надо и хочется. Поднявшись, я натянул на себя штаны и рубашку и направился на кухню — выполнять указанное по перечню работ. С душистым хлебом, сочной ветчиной и сливочным сыром я справился без значимых разрушений для кухонного царства. Кстати, какое же благо холодильные чары в продуктовом шкафчике! Интересно, а получится у меня вакуум для «стазиса» сделать?.. Но у Эдны в гостях тренироваться я не стал.

Зато мне захотелось поэкспериментировать с помидорами — вместо их простой нарезки дольками. Хорошо это или плохо, но в Марках и в Азалии я не сталкивался еще с главным изобретением мэтра Коперника и сэра Сэндвича. Вся широкая палитра ингредиентов плюс-минус присутствовала, но ели их — или по отдельности, или вприкуску, не «складывая» их вместе — в банальный бутерброд. И тем более — не было горячих бутеров, к которым я пристрастился в своем мире — с появлением микроволновок.

Для первого этапа эксперимента (жуткого по своей кулинарной эпичности для всей Азалии!) я выложил по паре ломтей хлеба на каолиновые блюда и, держа свои ладони в воздухе, в паре сантиметров над каждой из тарелок, направил к пальцам свой внутренний жар. Призыв Плазмы, даже на минимальной мощности, мог закончиться печально и для хлебушка, и для меня. Совершая ладонями круговые пассы, я умудрился не превратить хлебушек в уголь. А я — не самый плохой тостер! Переворачиваю ломти и поджариваю вторую вторую сторону, накапав предварительно на хлеб восхитительно пахнущего оливкового масла. Теперь помидорки порубим… Стоп! Есть же нить Плазмы! Заодно и пропеку сразу! Ну, или одна очаровательная, но строгая магиня жизни вырастит мне «на макушке красный мак, а вокруг ромашки»…

Операция по плазменной резке помидора превратилась в захватывающий триллер. Я выбрал дощечку потолще и постарее и водрузил на нее сочный алый плод, подперев солонкой. Потом примостился на корточках перед кухонным столом так, чтобы помидор находился у меня на уровне глаз — права на ошибку нет! Отступать некуда, кровать за нами! Разрежем помидор!

Я вытянул максимально тонкую для себя нить плазмы — между указательными пальцами. Ну, магия, помоги! Срезаю боковину помидора и втягиваю нить обратно в палец. Так, плоскость среза — черно-коричневая, сок почти не выходит — мощность приемлемая. Нюхаю боковинку, пробую на вкус… а ничего так — будто из электрогриля, только внутри не пропеклось. Зато сочнее! Разве что, запах костра хотелось бы еще — но не будем требовать многого от первого опыта. Это всего лишь маленький поджаренный кусочек помидорки, но гигантский шаг для всей кулинарии Лагоса!

«Настругиваю» подобным образом пару помидоров и раскладываю кусочки на тостах, посыпая найденной пряной смесью сухих трав. Капля бальзамического уксуса не помешала бы, но без моей красавицы его не найду. Ага! За мной подглядывают! Не отвлекаемся — презентовать следует только конечный результат. Добавляю на бутерброды салатные листья, слой ветчины, сверху — слой сыра и повторяю «запекающие» пассы рукой, чтобы расплавить сыр. Хэх, чуть сильнее, чем надо… — сыр почти «вскипел»! Зато ветчина «прогреется»…

— Милый, я, конечно, тоже иногда применяю кое-что из магии на кухне, но не заменяю ее магией целиком! –захихикали у меня за спиной, подходя и обнимая. — Что это за «тортик»? А, главное, кто тебя на это надоумил? — и Эдна легонько царапнула меня «коготками» по шее.

— Это рецептный сек..., тьфу, секретный рецепт из другого мира! Нужно пробовать! — я подхватил девичью ладошку и, с «танцевальным» поворотом под рукой, переместил Эдну к столу. — Можно есть ножом и вилкой, но можно попробовать и в руках держать и кусать. А называется это…

Хм, а вот слова-то такого в местном языке и нет. Будет — «горячий тортик». Или тортилья — как у испанских товарищей? Принцип-то один — запечь на хлебе — все, что найдешь в холодильнике.

— М-м.. Вкуфно! — оголодавшая красавица не стала дожидаться названия и, держа в одной руке тарелку, а второй — «безымянный тортик», храбро откусила от моего «шедевра». Ну и сам я — был готов с аппетитом и простой хлеб в сухомятку смолотить, а тут — такая роскошь!

* * *

Не спалось Муэро, как выяснилось чуть позднее в разговоре, из-за ее переживаний о потенциальной реакции ее и моих близких на наши отношения: