Библиотекарист

– Он выглядел, как всегда, не слишком довольным жизнью. Но чтобы удручен? Нет, я бы так не сказал. Он попросил пять долларов аванса, чего раньше не делал, и я дал их ему наличными, и никто не ответит мне, зачем он их попросил, и как не задаться вопросом: знал ли он, что сделает примерно через восемнадцать часов? И если да, то зачем вообще он принял мой заказ, не говоря уже о моих деньгах, которые у меня не лишние и которых не получить обратно? В постскриптуме к своему письму он высказал пожелание, чтобы его опубликовали дословно в нашей местной газете, и я сам довел это до сведения редактора, но тот не допустил публикации, страдая, как это водится, тяжким католицизмом.

Покончив с обходом отеля и ввиду того, что близилась ночь, а пронизывающий ветер с моря усиливался, Джун высказалась в том смысле, что пришло время укрыться от непогоды. Мистер Мор согласился; проворно поднявшись по синим ступенькам, он повернулся лицом к группе и, перед тем как впустить их в гостиницу, воспользовался своим временно возвышенным положением, чтобы произнести небольшую речь:

– Друзья, – сказал он, – я вижу, что вы разочарованы тем, как обстоят дела, и понимаю ваше разочарование, очень хорошо понимаю, поскольку привычен с данным чувством существовать; при всем этом ваш приезд придает мне сил, и я сделаю все, что смогу, дабы обеспечить ваш успех. Я обшил сцену доской красного дуба толщиной в три четверти дюйма и подключил к огням рампы реостат, а занавес вычищен, заштопан и выкрашен заново. Помимо этого, я просто вне себя от счастья при мысли о том, что ознакомлюсь с вашей новой работой. Итак, я целиком и полностью в вашем распоряжении; и, хотя возможности мои ограничены, сделайте милость иметь в виду, что преданность моя вашему делу границ не имеет.

Джун приятно было это услышать, но зарыть топор войны она была еще не готова, и потому изо всех сил постаралась свое удовольствие подавить. Правда заключалась в том, что мистер Мор нравился ей в мере беспрецедентной, при ее-то жизни и опыте.

– Ну и отлично, спасибо, – сказала она ему. – О спектакле мы сможем потолковать после этого вашего супа, мы его уже заждались. Сразу приметесь просить роль в постановке или отложите на потом?

– О, конечно же, сразу, – уверенно сказал мистер Мор, придерживая входную дверь ногой и взмахом руки приглашая внутрь гостя за гостем. Пропуская мимо себя Боба, мистер Мор ему пояснил: – Я всегда рвусь принять участие в их спектаклях, и всегда они мне отказывают. Это одна из наших традиций. Но в двурукой моей юности я не избежал знакомства со сценой.

Он последовал за Бобом, и теперь вся группа остановилась в оранжерее, предшествовавшей собственно вестибюлю и сплошь заросшей самыми огромными и необузданно тропическими растениями, какие только можно вообразить. Температура и влажность были отрегулированы в соответствии с потребностями и предпочтениями растений, так что те разрослись в благоприятной среде и более чем процветали. В самом деле, они заполонили собой все замкнутое пространство; некоторые чудовища вытянулись выше семи футов, а лианы ползли прямо по потолку. На Боба это зрелище произвело очень сильное впечатление, а на Иду и Джун – не очень. Они стояли одна подле другой и невозмутимо осматривались, в то время как мистер Мор пристально следил за тем, как они держатся, в надежде расшифровать, что у них на уме.

– Что случилось с оранжереей? – спросила наконец Ида.

– Все дело в мистере Уитселле.

– И кто у нас мистер Уитселл?

– Мистер Уитселл – это мистер Уитселл. Наш единственный постоянный жилец. Всю свою трудовую жизнь он работал страховым агентом в Северной Дакоте, с восемнадцати лет и пока не вышел на пенсию в шестьдесят пять, после чего решил проехаться на запад, сделать автобусное турне по Тихоокеанскому побережью. Но путешествие автобусом по вкусу ему не пришлось, и как-то утром он приехал сюда с выражением в глазах, которое я распознал как сигнал SOS. Я сжалился над вымотанной в дороге душой и предоставил ему один из наших лучших номеров, запросив разумную цену. Это случилось несколько лет назад, и с тех пор он здесь. Сколько я смог понять, игра в страхование была ему небезынтересна, и у него имелась к ней склонность, но в глубине души он всегда верил, что есть у него и второе призвание, которое он не развил, а именно выращивание растений в теплицах. Он рассказал мне об этом весной прошлого года, и я, чувствуя сердечную склонность к этому человеку, попытался ему помочь, предоставив пространство, в котором он смог бы воплотить свои цели. В моих-то глазах оранжерея всегда была бременем и обузой. Это нечто само по себе, но зачем оно тут?

– Никак не могу согласиться с вами, мистер Мор, – сказала Джун. – Я находила это место совершенно обворожительным. – И пояснила Бобу: – Раньше в этой комнате вдоль стен стояли шезлонги. И в сумерках мы с Идой и мальчиками укладывали на них наши усталые тельца и любовались исходом дня.

– И даже иногда исход торопили, – подтвердила Ида.