БИЧ-Рыба (сборник)

И ведь ушел бы. Да как подумал, что, может быть, последний раз на Амуре рыбачу. Да вспомнил еще, как над лункой потел. Речной лед – это вам не шуточки, морскому не чета. В соленый ледобур идет, как в масло, а пресный за зиму так застекленеет, что искры чуть не летят, когда сверлишь. Столько мучился и вдруг бросить? А тут еще народец любознательный подтягиваться начал. Одни советуют: сгребай, мол, парень, и беги. Другие пугают: попадешься – не расплатишься. Третьи молчат и пялятся на диковинную рыбину. Не каждый же день такое увидишь. Да я и сам от нее глаз оторвать не могу – царица! Вернее – принцесса. В том-то и дело, что всего-навсего принцесса. Даром что на полпуда вымахала. Сазанчик в таком возрасте поперек ладошки уместится, а сижок будет примерно с палец величиной. Смерил я глазом свой мизинец, и в пот меня бросило от стыда. На кого накинулся, с кем совладал – с детенышем!

Поднял осторожненько – и в лунку. Пусть растет.

Есть такая примета – денежку в море бросают, чтобы назад возвратиться. Так и я – бросил ее в Амур, а на другой день отчалил в новые палестины счастья искать. Но если туристы пытаются задобрить судьбу каким-нибудь двугривенным, тогда после четырехсотенной шансы мои намного выше.

А хочется, мужики, ох как хочется еще раз побывать на Амуре. Что ни говори, сколько ни хвали свое болото, а самой рыбной рекой все равно останется Амур.

Любовная история

Занесла меня кривая в деревеньку на западе Калининской области. Километрах в двух от нее озерцо в лесу пряталось. И водился в нем линь. И много, видать, было. Мужиков в деревне по пальцам пересчитаешь, а рыбаков и того меньше, один старикан.

Я удочки настропалил – и туда. Озеро по краям заросшее, кидать с берега неудобно. За вечер полтора десятка крючков оставил. Но бог с ними, с крючками, – не клюнуло ни разу – вот в чем трагедия.

А старикан как ни пойдет, с полным садком возвращается. Попробовал в ученики к нему набиться – бесполезно. Я уж и так, и сяк, и этак – не разговоришь, не задобришь. Кстати, не из местных был. Из города приехал. Вышел на пенсию, купил домишко и жил в нем бобылем, деревенским старушенциям в расстройство. Высоко себя ценил. Линей с рыбалки нес так, чтобы вся деревня видела. Где уж тут секретом поделиться – монополист.

Пришлось шпионить.

Сижу в кустах, смотрю. Выгоняет он из укромного местечка плотик и плывет вдоль берега. Где надо – остановился. На плотике у него сетешка, привязанная посередке к крайнему бревну. Берет шест, проталкивает концы сетешки в заросли кувшинок, отгородил сектор, потом боталом пошерудил – и выбирает, а в каждом крыле трепыхается по штуке, а то и по три. Выпутал линьков и к новому месту чалит, вот и вся премудрость, – а важности столько на себя напускал.

Такие уловы меня не интересуют. Ни черной, ни белой, ни голубой зависти не вызывают. Не хочет рыба клевать, значит, так надо. У природы свои законы, и я предпочитаю в них не вмешиваться. А чтобы нервы понапрасну не тратить, решил переключиться на грибы. Там в дубняках такие белые росли! Запнешься, бывало, сам носом пашешь, а белому хоть бы что, стоит себе, красуется.

Встал спозаранку, собрался на дорожку чайку попить, а воды в доме нет. Я на колодец, он почти под окнами был. Поднимаю ведро… а в нем… змея. Представляете? Хорошо еще, с утра нервы спокойные и голова свежая. Вовремя сообразил, что это угорь. С чего бы змее в руку толщиной быть? Да и как она в колодце окажется?

Сообразить-то сообразил, а на большее ума не хватило. Нет бы выплеснуть воду на траву, а я прямо над срубом решил его ухватить. Да недаром говорят – скользкий, как угорь.

От радости совсем мозги заклинило.

Только и услышал, как в глубине колодца бултыхнулось.

Но и меня можно понять – не каждый день из колодца угрей вытаскиваешь. Я вообще первый раз в жизни его увидел. Откуда хладнокровию взяться?

Сладкая рыба линь, а угорь, пожалуй, послаще будет. Знаменитая рыбка, еще римские императоры ею лакомились.

Парень с работы рассказывал. Жил он в Прибалтике, на самом западе. В пограничной зоне у них речка текла, и водился в ней угорь. А у запретного плода, да еще с запретного берега – сладость уже двойная. Только ползать на этот бережок вынужден был, извиваясь не хуже самого угря. Благо еще рыба из тех, что по ночам клюет. И прилично клевало под охраной пограничников. Хорошо ловил. Пока самого не поймали. И пришлось ему долго-долго доказывать, что – не шпион. Своим доказывал. А если бы те поймали? Чем бы он у них заниматься стал? Представить страшно. Вот уж действительно – охота пуще неволи.

Человек свободой рисковал, а у меня, можно сказать, подарок судьбы. В пяти шагах от крыльца.

Вопрос – зачем этот подарок в ведро полез? В колодец-то свалиться нетрудно. Люди падают, а рыбе сам бог велел, у нее к воде естественное притяжение. Но с какой стати ей в ведро прыгать? Может, конечно, случайно. Может, гусеница какая-нибудь или букашка к дужке прилипла и угорь с голодухи бросился на нее, в колодце-то не сильно разжируешь.

Но есть и третье.