Бифуркатор

– Ну уж дудки, – тётя Марина оборачивается. – Мои дети погибли. Кто такие вы, я не знаю. Поэтому не собираюсь, поддаваясь только лишь материнскому инстинкту, рассказывать военные тайны…

– Никто не просит рассказывать военные тайны, – вздыхает Стёпка. – Скажи просто, что вокруг происходит? Почему люди друг в друга стреляют, что за военное положение?

– Вы что, телевизор не смотрите…

И Арнольд вдруг вздыхает.

– Даааа, – протягивает он. – Если я не вмешаюсь, эта белиберда будет продолжаться ещё очень долго, а мы уже скоро, между прочим, подъедем. Ребята, думаю, вы догадываетесь, что попали в одну из шизогоческих реальностей.

– Мы поняли, – отвечает Стёпка. – Вы от Шамана?

– От него, – кивает парень за рулём. – Думаю, он рассказал вам дальнейшие наши действия. Вы же попали в ту связку миров, где введено особое положение. В стране введено положении КТО. Сначала были бунты против существующего правительства, пытались уладить дело внутренней дипломатией канонерок, не получилось и ввели режим КТО.

– А это как? – спрашиваю я.

– Контртеррористическая операция. В общем, сражаются тут против повстанцев. За проведение операции следит особый правительственный отряд оранжевой бригады. Или, в народе, просто оранжевые.

– Что по мне, так они вылитые СС, – ворчит тётя Марина.

– Короче, у нас гражданская война, – вздыхает Арнольд. – Есть вопросы, молодёжь?

Мы молчим, наверное, сложно переварить ситуацию, тогда наш спутник обращается к тёте Марине:

– По сути, это и ваши сыновья и не ваши сыновья. Они пришли из параллельного мира, где нет вот такого вот положения. У них своя цель.

– Чего? – хмурится тётя Марина. – Что за лапшу вы мне на уши вешаете?

– А вы думаете, ребятам из мира, где солнышко светит и никто никого не убивает, легче осознать ужасы окружающего их нового мира?

Как бы в подтверждение слов Арнольда, кто-то швырнул на асфальт бутылку, и та разлетелась зелёным фейерверком почти у колёс машины. Арнольд резко вильнул вправо, отбрасывая нас друг на друга.

– Господи, что за день, – взмолилась тётя Марина. – Расскажите подробнее об этом, потому что пока плохо верится.

– Не расскажу, – отвечает Арнольд. – Потому что дальше вам будет вериться ещё хуже.

Несколько минут тётя Марина зависает, а потом вздыхает:

– Нет, ну творящийся вокруг хаос, конечно, изменил моё мировоззрение, но чтобы настолько.

– Я попробую вас сейчас познакомить с людьми, которые объяснят вам получше, – говорит Арнольд.

– А куда мы, собственно, едем?

– В нашу штаб-квартиру. Нам нужно провести операцию над одним молодым человеком.

– Мой сын?! – восклицает тётя Марина, даже не уточняя, какой из.

– Нет-нет, успокойтесь. Это я про другого молодого человека.

Лицо тёти Марины просветляется, она будто вспоминает про меня и оборачивается.

– Да, кстати, а ты кто вообще такой? – спрашивает она.

– Я… – теряюсь и не нахожу ответ, но Стёпка меня выручает.

– Это наш друг из нашей реальности, – выпаливает он.

Вздох тёти Марины разливается по салону и звенит в ушах.

– Это какое-то сумасшествие, – шепчет она.

Следующие пять минут мы едем молча, а потом машина начинает тормозить.

Здание, возле которого застывает автомобиль, напоминает маленький атриум, окружённый редкими тополями. Света в ночной мгле разлито мало, и молчаливый полумрак пропитан таинственностью. В этой точке вселенной так тихо, что даже деревья не шумят на ветру.

– Выходим, – коротко командует Арнольд и выбирается в таинственность.

Машина упирается в широкий съезд вниз, скорее – подземный гараж. Возле ржавых металлических ворот тьма сгущается столь плотно, что я боюсь в ней задохнуться. Пока Арнольд не подошёл к домофону, я слышу биение наших сердец.

Код парень набирал воровато, нарочито закрыв домофон спиной. Тётя Марина, наверное, не спускает руки с рукояти табельного оружия. Я не вижу, но предполагаю, что так оно и есть.

Кнопки тоненько пискнули шесть раз, а потом дверца приоткрылась и мы попадаем в мрачный подвал с бетонными стенами. Дверь позади с грохотом закрывается, и Тёмка в ловушке. Уйдёшь ты отсюда уже каким-нибудь генномодифицированным.

В отличие от могильной тишины снаружи, в коридорах штаба оппозиционеров доктора Вечности витает призрачная невнятица. Судя по шуму, людей здесь немного, но хотя бы есть.

Одина раз, петляя в лабиринтах пыльных коридоров, мы прошли мимо открытой двери, из которой лился яркий свет и внутри, в помещении цехового типа, возле монитора толпилась троица мужчин.

Хорошо, что у нас есть сопровождающая, которая на нашей стороне и которая выведет нас отсюда в случае форс-мажора, хотя, кому я вру. Тётя Марина скорее выведет своих сыновей, я же для неё чужой мальчик.

Арнольд открывает дверь, обитую малиновым драпом, и мы попадаем в большую комнату. Если бы не трубы отопления, торчащие из-под стендов и шкафов, комнату можно было бы назвать уютной. За круглым столом в центре восседал мужчина лет сорока, вальяжно закинув ноги на поверхность стола, и попивал, судя по запаху, кофе. Другой парень возился с куллером.

– Вот и они, – беззаботно бросает Арнольд.