Бифуркатор

– Не буду, если она отпустит вас со мной, – отвечает парень.

Уже догадываюсь, что молодого Арнольда послал старик Шаман, как мои мысли сбивает шум из главного павильона. Тётя Марина внезапно опускает пистолет и тихо говорит:

– Я иду с ними.

– Тогда нечего стоять и лясы точить! Гоу-гоу-гоу! – вопит Арнольд и освобождает нам проход.

Под кряхтящие крики Андрея, наш квартет скользит на улицу. Слышу позади, как раненый таможенник пытается орать:

– Сюда! Они здесь!

У выхода я мешкаю, но молодой Арнольд хватает меня за плечо и толкает вперёд.

– Давай-давай, – шепчет он. – Нам нужен только ты. Не задерживайся.

Его слова прибавляют энтузиазма и в темноте ночи я бегу по чужому асфальту в неизвестное мне вперёд. Но свист пули заставляет меня вздрогнуть и автоматически пригнуться.

Вдоль фасада вокзала, с чёрного хода пробирается взвод оранжевых. Опоздали, ребята.

– В машину! – командует Арнольд и кивает на чёрную Хонду у обочины. Пригибаясь, мы спешим к автомобилю, что сливается с ночью в десятке метров от нас. А по нашему уже квинтету открывают огонь.

Ну не сказать, чтобы посыпался град пуль, но редкие выстрелы засвистели над головой. Одна пуля сверкнула возле ноги, царапая искрами асфальт, ещё одна врезалась в обшивку седана. А мы уже забираемся на заднее сиденье.

Уши оглушают выстрелы Арнольда. Тётя Марина, засунувшая нас на заднее сиденье, лишь коротко спросила:

– Этому человеку стоит доверять?

– Да, он от Шамана, – тут же отвечает Стёпка.

Кажется, он тоже догадался, хотя чего это я, это ж Стёпка, а вот на лице Сергея немедленно нарисовалось удивление: откуда ты знаешь?

Да и тётя Марина не поняла ни слова, лишь недовольно хлопнула дверцей и тоже открыла огонь по оранжевым, пробираясь к переднему сиденью.

В общем, как в голливудских боевиках, взрослые, отстреливаясь, забрались в машину, и Арнольд дал газ. В зеркале заднего вида высвечивалось холодное сосредоточенное лицо парня. И лишь когда одна из пуль задела стекло и то покрылось паутиной трещин, Арнольд выплюнул грозное ругательство: твари. Ну… почти. Эквивалент этого слова, только пожёстче.

Автомобиль мчался по ярко освещённым улицам Сызрани, а я с облегчением откинулся на сиденье и смотрел, как за окном проносятся шокирующие меня картины. Впрочем, что описывать, всё происходящее на вокзале будто перенеслось за его стены. Кучки людей, испуганно бегущие рысцой вдоль фасадов здания; много солдат, кого-то арестовывающих; парочка парней, бьющих стёкла.

На лице Серого читается лёгкий шок, Стёпка вроде чуть напуган, но в глазах вечная задумчивость. Тишину салона нарушает голос тёти Марины.

– Так! – говорит она. – Давайте разберёмся.

– Да… мне бы тоже хотелось, – осторожно произносит Серёга.

– Что ты хочешь понять, мама? – устало вздыхает Стёпка.

И только Арнольд молчит. Когда перестрелка осталась позади, он снял очки и теперь я постоянно ловлю его взгляд в зеркале заднего вида. Ему интересен я. Только я.

– В прошлом году, двенадцатого октября, оппозиционеры взорвали школу, погибло триста детей. Среди них – вы. Ваши тела нашли под обломками. Хоронила вас я. Мы с отцом долго не могли найти себе места, но сейчас, когда жизнь более-менее встала на рельсы, появляетесь вы. Как, чёрт возьми?

Стёпка вздыхает.

– Это долгая история, и, мне кажется, тебе не обязательно знать всё до последнего факта. Боюсь, ты можешь не понять.

Взгляд Арнольда снова мелькает в зеркале заднего вида, но смотрит уже на Стёпку.

– Скажи только одно, – тётя Марина оборачивается, я замечаю пистолет, который она всё ещё сжимает. – Ты – мой сын или не мой?

– И да, и нет, – отвечает Стёпка.

– Не может быть либо ДА, либо НЕТ, когда речь заходит о материнстве! – выкрикивает тётя Марина и вновь откидывается на сиденье.

– В нашем случае может, – кивает Стёпка. – Нас родила ты, но другая ты. Из другого мира.

– У меня голова взорвётся сейчас! – восклицает тётя Марина.

– Можно сказать, у нас две мамы, или даже больше, – говорит Стёпка.

– Ещё раз повторю, такого быть не-мо-жет!

– Ну тут вы ошибаетесь, – наконец произносит Арнольд. – Вы пока не представляете, с чем столкнулись.

Тётя Марина возмущённо хмурится, дескать что это за насекомое тут пищит, а вслух спрашивает:

– А вы вообще, кто такой? Мозг террористической банды?

– Меньше всего нам хочется вникать в ваши террористические банды. Мы – организация разряда повыше.

– Вы только скажите мне: вы правые или левые?

Арнольд наивно улыбается и произносит:

– Мы средние, мадам.

Восхищение этим парнем достигает невероятных высот.

– Никакая я не мадам. Просто объясните мне, что здесь происходит?

Взгляд Арнольда вновь скользит по мне, и я читаю в его карих глазах вопрос: кто будет всё рассказывать?

Ох, кто угодно, только не я. Это мама Стёпки, вот пусть он и отдувается. С безразличным видом я отворачиваюсь к окну, а Стёпка вздыхает.

– От тебя, мам, нам тоже нужна кое-какая информация. И давай ты начнёшь первой.