Бифуркатор

Беспокойный сон, сопровождаемый какофонией голосов и тихими песнями, прерывается стоном Стёпки. Открываю глаза. Джип подбрасывает на неровной дороге, из динамиков льётся Би-2 и их Муза из Евросоюза, тётя Марина переговаривается с шофёром. Так вот откуда звуки, терзающие мой сон.

В окна бьёт яркий свет только что взошедшего солнца, жизнь прекрасна, если бы другая реальность.

– Илья, останови машину, – просит тётя Марина. – Ребята, вам надо чуточку передохнуть и выбраться.

Замечаю, что Серёга спит мёртвым сном, а вот Стёпка, кажется, не сомкнул глаз. джип останавливается, а мои сонные нервные окончания продолжают включаться в этот мир. Боль в затылке слабая, ноющая, пульсирующая, ноги затекли, левая рука, на которой я заснул, ничего не чувствует. Ужасное состояние.

Не дожидаясь приглашения, открываю дверцу машины и выбираюсь наружу. Ноющие колени не хотят разгибаться.

Утробный голос шофёра Ильи возвещает позади меня:

– Только не больше получаса, а то опоздаем на поезд.

Оглядываю окрестность: степи с редкими деревьями, и прямо перед нами разлапистый карагач. То, что нужно. Валюсь в заросли клевера под деревом и по привычке откидываю голову, но тут же ощущаю укол в затылке и со стоном поворачиваю шею.

Жизнь – кошмар. Я в аду. Убейте меня. И чёрт с ним, с Андрюшкой, зачем я только пустился в это путешествие.

Рядом, со вздохами облегчения валятся два тела моих друзей. Серёга, кажется, ещё не проснулся, а у Стёпки воспалённые глаза, красные как у вампира. Смотрят широко распахнувшись прямо в небо.

Чувствую, что нам много чего нужно сказать друг другу, но мысли разбрелись по закоулкам сознания.

Молчим.

Слушая невнятные переговоры тёти Марины и шофёра Ильи на заднем плане, я придумываю самый идиотский вопрос:

– А сколько уже времени?

– Около девяти утра, – тут же отвечает Стёпка.

– Ты спал?

– Нет. Тут уснёшь. Вы меня прижали с двух сторон, музыка играет, машину шатает, бензином воняет.

– И люди болтают, – добавляю я в рифму и улыбаюсь. Стёпка серьёзен.

– Он вечно очень чуткий ко сну, – мычит Серый, не открывая глаз. – В комнате даже если системник работал, не мог никогда уснуть из-за жужжания.

– Зато ты спишь там, куда положат, – отвечает Стёпка снова без тени улыбки.

Надо же. А я не знал этого факта. Вот лежу и становлюсь свидетелем братской жизни. Всё же, в который раз убеждаюсь, что как бы ты не относился к своему близкому родственнику, ты всегда будешь знать о нём больше, чем другие. И внезапно чувствую себя скотиной.

– Вы меня, если что, извините, – лепечу я. – Андрюха мой брат, и я должен был эту проблему решать сам, а не вас втягивать.

– Наконец-то до него доехало, – ворчит Сергей, но Стёпка, как я и полагал, настроен иначе.

– Мы сами в это ввязались, – говорит он. – Нас никто не просил, мы придумали теорию, и мы же разыграли эту партию.

– Вот не надо обобщать, Стёпочка, – язвительно отвечает Сергей.

– А что? – пожимает плечами тот. – Ты бы не помог своему другу в сложной ситуации?

Серый внезапно открывает глаза.

– Почему же помог бы, но ситуация ситуации рознь. С одной стороны ты одалживаешь денег или бьёшь морду кому-нибудь, а с другой – рискуешь своей шкурой ради человека, который тебе даже дальним родственником не является. Да и ты в нашей игре не совсем добрый самаритянин.

– Что ты имеешь ввиду? – хмурится Стёпка по-прежнему разглядывая облака.

– То и имею. – Серёга переворачивается набок и подпирает голову рукой. – Когда мы все шагнули в эту бездну, отступать было уже поздно. Подумай. Ты выдвинул теорию, написал на майл какой-то фирме. Всё выглядело как игра. Ты думал, что она опасная, но это знаешь. Как в школе. Прежде чем подложить кнопки учителю на стул, ты думаешь, что тебя накажут, но предполагаешь, что никто не пронюхает. Ты совершаешь поступок, а потом вдруг оказывается, что тебя кто-то видел, что кнопки были только у тебя и что вообще ты засветился на камеру. И учитель вдруг вместо того, чтобы отправить тебя к директору, начинает поднимать вопрос об исключении тебя из школы. И родителей твоих вызывает. Вся твоя жизнь летит к чертям, и ты начинаешь думать, что совершил глупость. И уже молишься вернуться назад во времени, чтобы не совершать эту дурацкую выходку. Сегодня вечером ты написал письмо каким-то там Сомерсетам, думая, что далеко от них. Что они тебя не найдут и просто ответом пригрозят пальчиком. Но вместо этого, на следующее утро ты просыпаешься и получаешься посылку. И уже безвозвратно втянут в эту игру. Всё как с кнопками. Неужели, ты бы снова так поступил, если б время повернулось вспять? Зная, что придётся оказаться в другой реальности, терпеть выстрелы неизвестных террористов и дрожать за свою жизнь? Стал бы ты отправлять письмо сейчас, вернись ты на пару дней назад?

Пожалуй, это была самая длинная тирада, которую Серёга когда-либо произносил. Я лежу между братьями, и мне становится неловко. Будто при мне решают вопросы чересчур деликатные, которые мне лучше не слышать.

Стёпка молчит пару секунд, а потом отвечает: