Бил и целовал

Отперев дверь и сняв куртки, мы разделялись: второклассник включал мультики, а я читал короткую инструкцию, оставленную на кухонном столе неуловимой матерью. Ознакомившись с ц/у, я извлекал из холодильника тот или иной полуфабрикат, разогревал и звал мальчишку к столу. Забегая вперед, скажу, что его родителей я так никогда и не встретил, и только еженедельные конверты, исправно оставляемые рядом с очередной инструкцией, и забитый холодильник подтверждали их существование. Откуда такое доверие? В самый первый мой визит мне было велено оставить на комоде паспорт, через день после этого документ лежал на прежнем месте. Каких-либо пояснений я не получил, решив, и, видимо, справедливо, что проверку прошел.

Съев грибной, овощной или мясной суп, расправившись с куриной, говяжьей или свиной котлетой с непременным картофельным пюре, мы выпивали по стакану какой-нибудь сладкой жидкости и садились за уроки. Решение простейших арифметических задач и элементарное грамматическое упражнение отнимало у нас уйму времени и задерживало меня до вечера. Дело в том, что мой подопечный соглашался приступать к домашнему заданию, только посмотрев какой-нибудь фильм. В первые дни я сопротивлялся, ссылаясь на собственное расписание, а также на то, что фильмы предлагались совсем не детские. После непродолжительного противостояния я вынужден был уступить – без видеосеанса маленький блондин не делал уроков вовсе.

Никогда я не смотрел столько фильмов подряд. Были среди них скучные, попадались и выдающиеся, первые мы проматывали, вторые пересматривали по многу раз. Независимо от качества, все ленты объединяло одно свойство – злоупотребления и насилие, творимые несовершеннолетними. Картины порока слились в бесконечную череду: вчера – несовершеннолетние употребляли запрещенные препараты, сегодня – несовершеннолетние занимались любовью в составе трех и более человек, завтра – несовершеннолетние употребляли, занимались и вдобавок палили друг в друга из пистолетов.

Часто во время сеансов мальчик останавливал показ и принимался расспрашивать меня об увиденном. Будучи, как мне тогда казалось, нормально развитым молодым человеком, я и сам многого до конца не понимал и на другой день как бы невзначай обсуждал горячий вопрос с приятелями, стараясь не выказывать при этом своего неведения. Все в моей голове перемешалось: персонажи перепутались, очень скоро я уже не мог вспомнить, где именно видел ту или иную поразившую воображение сцену. Во время обсуждений маленький зритель скакал по комнате от дивана к большущему полированному шкафу, изображая особенно понравившиеся эпизоды. Мы стали общаться с помощью полюбившихся цитат. Не будет преувеличением, если скажу, что в те месяцы я узнал про жизнь все.

Покончив с очередной кассетой, мы, взбудораженные и раскрасневшиеся, кое-как складывали, вычитали и умножали, разбирались, сколько миллиметров в сантиметре, а потом и в метре, разучивали стишок, заполняли календарь погоды и расставались до следующего дня. Через полтора месяца в очередном конверте меня ждала лишняя десятидолларовая банкнота – второклассник впервые окончил четверть без троек.

Можно подумать, будто постоянно пополняемая коллекция столь любопытных произведений кинематографа принадлежала невидимым родителям маленького блондина, но это не так. Фильмы покупала его старшая сестра, моя ровесница, желтоглазая студентка.

Особу эту я встречал нечасто, но и тех редких минут хватило, чтобы оценить ее характер. Знакомство наше состоялось, когда мы с мальчишкой уже съели грибной суп и собрались приступить к куриной котлете с пюре. Услышав щелчок замка и ее вопросительный окрик, есть ли кто дома, я захотел запереться в санузле, включить воду и сделать вид, что меня нет. Предчувствие не обмануло – едва войдя на кухню, она окинула меня неодобрительным взглядом и заявила, что домработница не имеет права сидеть за одним столом с хозяином. Губы мои задрожали, и я мужественно ответил, что не являюсь домработницей. В другой раз она пришла с компанией, бросила мне купюру и велела сбегать за шампанским. Пронюхав, что мы с ее братом подсели на видик, она посулила мне разоблачение перед родителями. Была весна, учебный год близился к концу, я уже накопил на проигрыватель для компакт-дисков и даже кое-что сверху, душа пела. Я ответил, что пусть разоблачает, если невмоготу, мне все равно. Раскрыла она наш киносекрет или нет, не знаю, вскоре я уволился по собственному желанию – близилась сессия, требовалось поднапрячься. До того как я покинул место гувернера, произошло еще одно событие, без которого этот рассказ ни за что бы не состоялся.