Бил и целовал

И вот смотрел я на камень, задумался, не помню уже о чем, и тут мои мысли прервала машина японского производства, въехавшая в картину моего мира. Автомобиль остановился перед подъездом, и сквозь лобовое я увидел ее. За рулем сидел неизвестный. И мне почему-то захотелось с подоконника слезть, отвернуться и не видеть ничего, а что видел, забыть. Но ни отвернуться, ни тем более забыть я не мог. Между ними тем временем началось, и в какой-то момент она распахнула дверцу и выскочила с хохотом, а он через сиденье перегнулся и обратно ее затащил.

Я смотрел на мельканья под лобовым, а поверх пузырем отражались деревья и небо. Я смотрел и тогда, когда иномарка укатила, а она, раскрасневшаяся и торопливая, вошла в комнату.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, и я подумал, что не знаю, что я здесь делаю.

Спустя годы, по просьбе кабельного канала, пригласившего меня к участию в программе о близком сердцу столичном районе, я с двумя операторами побывал в родном дворе, заглянул на баскетбольную площадку, где, к собственному удивлению, забросил трехочковый, и, конечно, пошел к могиле. Гранит и яркие осенние цветы были на прежнем месте. Я снова, как восемнадцать лет назад, водил пальцами по «рабе Божьей», по «полковнице», по фамилии Козлова, по отчеству Ивановна, по тридцать седьмому году смерти. Пальцы гладили выщербины и трещины, обрисовывали в воздухе утраченную вазу или ангелка, а я смотрел на окно второго этажа. Ничего не изменилось – удивительно для нашей богатой ремонтами эпохи. И рамы прежние, и все тот же старомодный кондиционер, те же вертикальные жалюзи. Мне даже показалось, что кто-то на меня смотрит через щель.

Программа с моим участием вышла в эфир, и я снискал славу незаурядного краеведа. Многие жители района удивились, что ничего о могиле не знали. Известно, что еще полвека тому назад здесь стояло большое село Семеновское, при нем имелась церковь и кладбище, но на сохранившуюся могилу никто почему-то внимания не обращал. Кто-то обнародовал карту, на ней было обозначено, что дом стоит прямо на месте бывшего кладбища и церкви. Суеверные заволновались, верующие потребовали восстановления культового сооружения прямо во дворе вместо детской площадки, атеисты ощерились многочисленными подписями против. Я получил письмо.

Неизвестная сообщила, что стоило бы разобрать имя погребенной полковницы Козловой, потому что если под камнем покоится Харитинья Козлова, тоже при жизни полковница и тоже Ивановна, скончавшаяся в том же одна тысяча восемьсот тридцать седьмом, то это не просто полковница, а родственница поэта Пушкина.

Не найдя в квартире мела, я взял с собой немного муки и снова отправился к камню. Готов поспорить, что за последние лет сто ни один мужчина не навещал полковницу так часто. Дорóгой я думал о том, что будет очень забавно, если каким-нибудь полицейским вздумается меня обыскать. Они найдут пакетик с белым порошком и спросят, что это, а я отвечу – мука, тогда они спросят, зачем, а я отвечу – хочу разобрать имя мертвой полковницы…

Добрался я благополучно и, в который раз склонившись над камнем, принялся втирать муку во все его неровности. Удивительное чувство: трепет и волнение. Вот-вот случится. Удача или разочарование, открытие или провал. Я сыпал муку и тер, сыпал и тер. Двор был пуст, мимо юркнул лишь нагруженный громадным школьным рюкзаком толстый младшеклассник. Я втирал муку, и под пальцами стали проявляться буквы с римскими насечками, буквы, более не используемые, и буквы, вполне привычные. Вместе они составляли слова и числа – старинное имя Харитинья и год рождения одна тысяча семьсот девяносто первый. Когда я отряхивал ладони, мне показалось, что на меня опять кто-то смотрит из-за жалюзи.

Совпадение выходило полное – во дворе жилого восьмиэтажного дома по адресу Ленинский проспект семьдесят три дробь восемь возле седьмого подъезда обнаружена могила Харитиньи Ивановны Козловой, полковницы. Либо это невестка Аграфены Ганнибал, двоюродной бабки великого поэта, либо ее абсолютный двойник.

Попытавшись узнать о ней больше, я узнал немногое: в восемьсот одиннадцатом она купила имение Захарово, то самое, где Пушкин провел детство под присмотром знаменитой няни Арины Родионовны, целых сорок пять тысяч выложила, и похоронена она якобы неподалеку, возле церковной ограды. Сообщалось также, что Арина Родионовна с новыми хозяевами не осталась, а уехала, зато ее потомки по сей день проживают в тех местах. Госпожа Козлова же обустроилась основательно, и не зря – ее наследники владели имением целый век, до самой революции. Решив, что полковница хоть и была рачительной, но вряд ли настолько, что умудрилась лечь разом в две могилы, я отправился на поиски церкви с оградой.