Бильдерберги: перезагрузка. Новые правила игры на «великой шахматной доске»

Приоритетным институциональным адресатом программы Родса по противодействию «нелиберализму» как в «молодых демократиях», то есть переходных странах, были фондозависимые институты, унаследованные от сложившегося при Рейгане двухпартийного аппарата международного влияния, включая в первую очередь NED, активно работающий в Гонконге совместно с изначально правым Oslo Freedom Forum, а также Freedom House, со времен каденции Обамы управляемый прогрессистскими кадрами, что было заметно как по приоритетам ежегодного «рейтинга свободы», где на первое место ставилась степень гендерной толерантности, так и по идеологическому окрасу вовлеченного местного общественного актива в странах, где продвигался «переход к более демократической системе правления», на текущий момент в особенности в Ливане и Белоруссии. Вторым адресатом был медиа-актив системы иновещания (которую Джо Байден публично пообещал исправить посредством отстранения Майкла Пэка от должности главы Американского агентства по глобальным медиа), вкупе с блоггерским «продемократическим» активом, эффективности которого, по Родсу, в последние годы мешало то, что «американские компании-операторы социальных сетей, такие как Facebook, помогали распространять дезинформацию, которая разрушила мировые демократии» – то есть не мешали сетевой трансляции «правого популизма», за что и подверглись остракизму конгрессменов-демократов.

Еще одну, новейшую категорию институтов-адресатов составляли интеллектуальные центры, созданные для информационного и кибер-противодействия сетевой активности, исходящей от «нелиберальных режимов» (один из которых, «Трансатлантическая комиссия по честности выборов», был соучрежден непосредственно Байденом). В этом отношении повторное упоминание Турции и Венгрии представляется особо иллюстративным ввиду как активной идеологической позиции Р.Т.Эрдогана и Виктора Орбана, так и их формализованного союза в рамках Тюркского совета, представлявшего вызов всем вышеназванным оргструктурам политической «демократизации», медиа-«правозащиты» и «охраны демократии», в особенности в Юго-Восточной Европе и Средней Азии. Ровно тот же рецепт саммита демократических стран мира излагался в статье профессора Вильсоновской школы Принстона Джона Айкенберри в том же Foreign Affairs: «Следующий президент США должен провести саммит либеральных демократий мира, на которой эти государства должны в духе Атлантической хартии сделать совместное заявление, в котором будут изложены общие принципы, касающиеся укрепления либеральной демократии и реформирования институтов глобального управления. США могли бы сотрудничать со своими партнерами по G7 с целью расширения деятельности «Большой семерки» и членства в этой организации, включив в нее такие страны, как Австралия и Южная Корея. В результате Большая семерка может превратиться в Большую десятку – своего рода руководящий комитет десяти ведущих демократий мира, который будет осуществлять возвращение к мультилатерализму и восстанавливать глобальный порядок, защищающий либеральные принципы».

Предложение дополнить G7 двумя хрестоматийными зрелыми демократиями ЮВА, в дополнение к Японии (у Родса также упоминались демократии ЮВА как «забытые» страны, на которое Обама обратил внимание), выглядело как альтернатива предложению Трампа о G-11, включающем Россию и Индию; в то же время в тексте Айкенберри педалировалось, что лидеры этой новой группы государств (G10) «должны внимательнее отслеживать действия Китая в системе ООН и реагировать на них». Такое сочетание было весьма созвучно приоритетам не только фондозависимой «номенклатуры демократизации», но и отдельно взятого американского аэрокосмического концерна – Lockheed, с его особым расчетом на Японию, Ю.Корею, а также желательно на Тайвань.