Билет до Крупяновки

Новости, конечно, были. Мишка пропал. Через четыре года Таня вышла за меня замуж. Мы расписались в местном Загсе. У нас родились два сына. Одного мы назвали Дмитрием, другого ‒ Владимиром. Димке недавно исполнилось пятнадцать, серьезный молодой человек. Вовке-младшему было одиннадцать. У него имелся школьный друг Санжар, который, приходя к нам, вываливал на меня новости про Гитлера и Антарктиду, подземные туннели под Европой и призраков, которые ходят за людьми по пятам и показываются в зеркале за плечом. Зачем показываются? Чтобы, понятно, сердце в пятки ушло.

Слушать его было забавно. Даже покалывало в груди. Некоторые враки я узнавал. Они совсем не изменились за двадцать лет.

Да, было по-разному. И ругались мы с Таней, и чуть ли не развелись однажды. И ситуации были сложные, почти бедственные. Ломало, как всю страну. Но как-то постепенно все устаканилось, стерпелось, срослось, вырулило. Даже Мишку мы периодически упоминали. Правда, в основном, в контексте, какой он был дурак. Где он и что с ним ‒ эти вопросы мы старались обходить. Был. Сплыл. Что еще скажешь? Тетя Наташа с тетей Ирой молчали про Мишку, будто его и не существовало. Время от времени меня такая тоска брала, что я вставал ночью и долго сидел на кухне в темноте. Меня одолевали странные мысли. В память о Мишке мне хотелось повторить наш пеший поход через Людовиновку, и я даже принимался составлять список необходимых вещей и продуктов, записывая их на салфетке. Сыновей я планировал взять с собой, чтобы показать одну из наших с Мишкой авантюр. Так сказать, по памятным местам. Вот куда папка ваш ввязывался! Останавливал меня страх, что и Димка, и Вовка посчитали бы мое начинание родительской придурью.

А еще я пытался вспомнить алгоритм, с которым покупал Мишке билет. Я помнил, что был на почте, а потом на вокзале, но что делать и в каком порядке, напрочь отсутствовало в моей голове. Хоть под гипнозом восстанавливай.

Ложился я под утро, и Таня сонно гладила меня по плечу.

А в Крупяновку мы ездили дважды. Один раз ‒ с Димкой в больницу. Другой раз ‒ на какой-то концерт. Ничего особенного. Чуть побольше нашего городок.

В общем, такие вот двадцать лет. А тут Вовка вечером подошел ко мне с планшетом и спросил:

‒ Пап, ты никакого Филатова не знаешь?

‒ Нет, ‒ ответил я, мысленно перебрав в уме всех знакомых. ‒ А что?

‒ Мне письмо на почту странное пришло.

‒ Спам?

‒ Пап, спам ‒ это реклама, в основном, а тут письмо натуральное.

Я хмыкнул.

‒ Скончался наш далекий родственник и оставил нам целое состояние?

‒ Нет, это я знаю, ‒ сказал сын с улыбкой. ‒ Таких родственников у меня второй десяток пошел. Ты вот сам почитай.

Он плюхнул планшет на мои ладони.

Письмо было короткое: «Привет, Вовка! Скучал без меня? Как тебе живется в этом твоем симуляторе? Как жизнь вообще?».

Я прогнал экран вниз. Ничего. Ни текста дальше, ни подписи.

Адрес электронной почты, с которого пришло письмо, содержал лишь фамилию и намек на имя. Филатов-м-собака-мейл-точка-ру.

‒ Это, наверное, какой-то твой друг, ‒ сказал я.

‒ Пап, я в симуляторы не играю! ‒ назидательно произнес Вовка.

‒ А я? ‒ спросил я.

‒ Так у тебя твой мейл вообще буквы да цифры, ничего не понятно, а у меня: Владимир Смирнов. Может, это меня с тобой перепутали?

‒ Или с каким-то другим Смирновым.

‒ Или с тобой!

Вовка бывает упрямым, как осел. Ослик белобрысый.

‒ Да нет у меня…

Я умолк. Мишка! ‒ прострелило во мне. Это мог быть Мишка! Что, если это он вслепую лупит письмами по похожим адресам? Только я совершенно не помнил его фамилии. Мог он быть Филатовым? Вполне мог.

Мне стало жарко.

‒ Вовка, ‒ сказал я севшим голосом, ‒ мы можем ответить?

‒ Пожалуйста, ‒ сказал сын.

‒ Напиши…

‒ Сам и напиши!

Я кивнул, подумал и нажал на планшете на клавишу «ответить». «Мишка?» ‒ написал я и отправил письмо по обратному адресу.

‒ Пап, ты просто мастер красноречия, ‒ сказал Вовка, заглядывавший мне через плечо. ‒ Этот, как его… ну, древний грек который…

‒ Архимед?

‒ Не, другой. Мы проходили недавно. Цицерон!

‒ Цицерон ‒ древний римлянин, олух! ‒ сказал, шествуя мимо, Димка. ‒ А древний грек ‒ это Демосфен или Аристотель.

‒ Ну и что!

Если я был мастером красноречия, то Вовка был мастером аргументации.

‒ Вообще, «Мишка?» ‒ это самый информативный вопрос, который я мог себе позволить, ‒ объяснил я младшему сыну. ‒ Как долго ждать ответа?

Вовка пожал плечами.

‒ Если твой Мишка на связи…

Планшет блямкнул.

‒ О, ответил, ‒ сказал сын.

‒ Ответил?

Я торопливо открыл новое сообщение.

«Если ты тот Вовка, которого я знаю, ‒ значилось там, ‒ напиши, какая предпоследняя станция?».

‒ Ну у вас и ребусы, ‒ сказал Вовка. ‒ Пап, а ты тот Вовка?

Я улыбнулся. Вокруг вдруг стало тепло и светло. И радостно. Словно инопланетяне спустили тросик.

«Еламня», ‒ написал я.

Письмо отправилось. А из кухни в комнату заглянула Таня и прищурилась на меня.

‒ Что случилось? ‒ спросила она.

Красивая даже в фартуке поверх домашнего платья. Скрывать от нее я ничего не стал. Да и не хотел.

‒ Похоже, Мишка, ‒ сказал я, приподняв планшет.

‒ Тот самый? ‒ спросила Таня.

‒ Мы еще не знаем, ‒ ответил за меня Вовка.