Билет на погост

Ну так вот. О супружестве у нас с Элейн и речи не заходило, и для нас не составило труда организовать наши отношения к обоюдной выгоде и удовольствию. Однако сомневаюсь, что они смогли бы длиться столь долго, если бы не было безотчетной симпатии и привязанности друг к другу.

Она стала «кузиной Фрэнсис», чтобы звонить мне на службу, не привлекая излишних подозрений. Этим псевдонимом она пользовалась нечасто — особой нужды в нем не было. Мне самому чаще приходилось звонить ей, и тогда у меня не было необходимости скрывать, кто я такой. Она мне звонила только в двух случаях — либо когда требовалось срочно отменить назначенное свидание, либо когда ей грозила какая-нибудь опасность.

Один из таких случаев пришел мне на ум во время разговора; именно на эту историю я намекал, когда сказал «о ссоре с клиентом». Клиентом этим был грузный поверенный, офис которого находился в переулке Мэйден, а дом — в Ривердэйле. Он был постоянным клиентом Элейн, появлялся два-три раза в месяц, ничем не обременяя ее жизнь, пока в один прекрасный день именно в ее постели с ним произошло то, что судмедэксперты позднее назвали обширным инфарктом. Для проститутки страшнее ситуации и придумать нельзя, и большинство из них и понятия не имеет, что делать в подобных случаях. Элейн сразу же позвонила мне в полицейский участок, а когда ей ответили, что я нахожусь на дежурстве, попросила передать мне, чтобы я срочно связался со своей кузиной Фрэнсис по важному семейному вопросу.

Сразу меня разыскать не смогли, но примерно через полчаса я сам позвонил в участок, и мне передали сообщение Элейн. После разговора с ней я нашел офицера, которому можно было доверять, и мы вдвоем отправились к ней на квартиру. С помощью Элейн мы натянули на безжизненное тело его костюм-тройку, повязали галстук, надели туфли и застегнули манжеты. Подхватив под руки, мы выволокли труп поверенного к грузовому лифту; внизу нас поджидал один из привратников, подогнавший машину. Ему мы сказали, что это наш приятель, который перебрал лишнего и теперь лыка не вяжет. Сомневаюсь, что он поверил, но парень хорошо знал, что мы работаем в полиции, да к тому же еще не успел забыть чаевые, которые получил от мисс Марделл на Рождество: так что если и возникли какие-то подозрения, он предпочел промолчать.

У меня был полицейский «плимут» — «седан» без опознавательных знаков. Подогнав его к служебному выходу, мы вдвоем затолкали покойника внутрь. Было уже пять часов, учреждения закрылись, и когда мы въехали в район Уолл-стрит, народ спешил по домам. Остановившись у входа в тенистую аллею на Голд-стрит, кварталах в трех от офиса поверенного, мы выволокли тело из машины и оставили его на аллее.

В его ежедневнике имелась запись: «Э.М. — 3.30»; она казалась достаточно зашифрованной, а в списке телефонов на букву "М" адреса Элейн не оказалось; он был записан под буквой "Э". Я уже собрался вырвать этот листок, но обратил внимание, что вся книжка испещрена женскими именами; вдове о тайной жизни поверенного — знать было ни к чему, так что я сунул блокнот в карман и позднее избавился от него при первой возможности.

В бумажнике у него оказалось немало наличности — что-то около пяти сотен долларов. Я выгреб их и поделил поровну со своим напарником — лучше всего, если это будет с самого начала трактоваться как ограбление. Кроме того, если бы мы не забрали деньги, это сделал бы первый полицейский, наткнувшийся на труп; а ведь заработали-то их на самом деле мы.

Мы покинули аллею, не привлекая постороннего внимания. Я сел за руль и доехал до Виллиджа. Там мы выпили за удачу, после чего сделали анонимный звонок в полицию. Смерть наступила от естественных причин, так что ни у кого не было оснований поднимать шумиху вокруг случившегося. Репутация поверенного не пострадала, Элейн благополучно выбралась из скверной ситуации, а я в ее глазах стал настоящим героем.

Эту историю я несколько раз рассказывал на собраниях общества «Анонимных алкоголиков». Иногда она вызывала всеобщий смех, а иногда — нет. Я думаю, что реакция зависит как от настроения рассказчика, так и от настроения слушателей.

* * *

Элейн обитала на Пятьдесят первой улице, между Первой и Второй авеню, в квартире на шестнадцатом этаже белого кирпичного здания — одного из тех, которых немало понастроили в начале шестидесятых. Привратником в доме был черный как смоль осанистый негр из Западной Индианы. Я назвал ему имя Элейн, свое собственное и подождал, пока он сообщит его в интерком.

— Она хочет поговорить с вами, — сказал он после некоторой паузы.

— Я приехал, — произнес я в трубку. — Что еще случилось?

— Скажи мне что-нибудь.

— Что тебе хотелось бы услышать?

— Ты упоминал о клиенте, из-за которого было столько хлопот. Ты мог бы назвать его имя?

— Это что еще за проверка? Ты что, мой голос не узнала?

— Эта штука сильно искажает голос, прости меня. Как его звали?

— Не помню... он был поверенным.

— Отлично! Дай, пожалуйста, трубку Дереку.