Билет на солнце, или Сказка о потерянном времени

— Во сне все было хорошо, — хитро улыбнулась Наташа. — Это будет Димкина идея, и он сам продумает все сопутствующие детали. Я ему, кстати, этот сон уже рассказала сегодня по телефону, и он всерьез задумался…

— Тогда почему ты называешь эту идею Димкиной? — усмехнулся мужчина.

— Потому что у меня была не идея, а предсказательный сон! Вот ты непонятливый!

* * *

Чем ближе подходил день баттла, тем сильнее волновались школьники — это чувствовалось кожей. Клим все свободное время торчал возле Наташи, частенько и на их баттловских репетициях тоже, и это вызывало недоверие у ребят.

— А вдруг он вражеский шпион? — уточняли школьники негативно и громко прямо при нем. — Вдруг он той команде всю инфу сливает, что мы тут готовим на финалку.

— Ну, и что? — возражала Наташа. — Да, осведомленность сделает вашего соперника сильнее, но победа над сильным соперником круче, чем победа над слабым!

Они не особо утешились, но замолчали ненадолго, обдумывая эту фразу.

— Ребят, вы уже победители! — сказала Наташа в наступившей тишине актового зала. И обвела зрительские кресла красивым жестом тонкой руки: — Посмотрите. Вас треть зала, человек триста. И вы не балуетесь, с уважением друг к другу относитесь, не перебиваете, сотрудничаете… Вы совершенно разные, ранее не знакомые друг с другом — и ВМЕСТЕ. Это фантастика! То, что вы чувствуете — это просто мандраж. Не принимайте это за сомнения в себе. Что бы Клим ни рассказал Тамаре Владимировне — они нас не переплюнут. Я училась у Тамары Владимировны и знаю все, на что она способна.

— Точно-точно, — встрял Клим. Почему-то ему тоже захотелось приободрить этих ребят. — Вы выиграете. Без вариантов. У Тамары, кроме меня, больше ничего и нет.

— Клим, ты патриот своей школы? — поинтересовалась Наташа. Все-таки ей он никакую «инфу» о замыслах соперника не сливал. Впрочем, она и не спрашивала.

— Если не считать того, что я ее два раза сжечь пытался и один раз «заминировал»…

* * *

— Макс, я сменю имя!

Ну что ж, вздыхал Максим, у его девчонки снова навязчивая идея.

— Может, она ищет меня! — объясняла Наташа. — Может, она постарается найти меня через каких-нибудь знакомых в УВД, и если я по паспорту буду Эвелиной, она меня узнает!!!

— Зай, а зачем тебе это нужно? — мягко возражал мужчина. — Зачем? Ведь объективно, она тебе — посторонний человек, о существовании которого ты никогда в жизни не подозревала. Она тебя бросила, потому что ребенок был ей не нужен. Но тебя взяли в свою семью люди, которые нуждались в тебе; которые готовы были заботиться о тебе, дать тебе пишу и кров, воспитание и образование…

— Милый, я не открещиваюсь от своей семьи! И я уже большая девочка, мне не нужна мама. Но мне надо… увидеть эту женщину…

— Зачем?

— Ты не поймешь.

— Постарайся объяснить так, чтобы понял.

— Мне надо убедиться в том, что я реальна.

По глазам поняла, что причина, на его взгляд, несерьезна…

* * *

В тайне даже от мужа, Наташа ходила в ЗАГС, пытаясь узнать, кто был зарегистрирован ее первой матерью. Ведь, если ей успели дать имя, значит, где-то должны быть следы этого. В ЗАГСе признались, что этой информацией они могут поделиться только с официального разрешения приемной матери… Женщина за стойкой, узнав, зачем пришла эта девушка, сразу начала разговаривать сочувственным тоном и смотреть на нее с жалостью, словно усыновлённые — это такие ущербные дети. Это было неприятно, особенно такой чувствительной особе, как Наташа, но зато ей подсказали, что можно обратиться в суд и, если получится выиграть дело, обойтись без разрешения усыновителей. Говорят, в России уже были такие случаи, когда суд решал, что совершеннолетний человек имеет право знать правду о своих биологических родителях, даже вопреки желанию приемных.

В суд идти Наташа не хотела: это был бы позор для семьи, которая ее вырастила, а учитывая, что ее мать — заместитель Главы администрации города Сочи — так и вовсе непростительный поступок с ее стороны.

Она и не рассчитывала, что Евгения согласится написать разрешение. Просто решила попытать удачу. Всегда трудно было найти общий язык с этой женщиной, и непонятно, что двигало Наташей, что за надежда такая абсурдная? Максим сегодня наблюдал за их разборкой в его директорском кабинете клуба.

— Как ты вообще придумала обратиться ко мне с такой ужасной просьбой?! — возмущалась Евгения в своей манере. — Неблагодарная! Я столько сил вложила в твое воспитание, а ты мне нож в спину!

— Я просто хочу взглянуть на нее, — тихо объясняла Наташа, заранее зная реакцию собеседницы. — Мне это нужно.

— Зачем?! — Евгения быстро заводилась, она никогда не умела держать себя в руках. — У тебя мозгов нет?!

— Не хами! — вмешался Макс.

— А ты не лезь, тебя это не касается! — рявкнула женщина.

— Серьезно? — намекнул мужчина на что-то.

Евгения заметно стихла, потупив взор. Извиняться, естественно, не стала.

— Я просто не понимаю, как можно так наплевательски ко мне относиться?! — принялась она оправдываться тоном вечно правого человека.